СМОТРИНЫ
Мать твердила каждый день,
Что бездельник я пень
И что только потому
Нет снохи в ее дому.
Я же мамоньке в ответ,
Что мне только тридцать лет
И что незачем спешить –
Некостюм, мол, это сшить .
У соседа, вон, у Пашки –
Пятый раз с женой промашки.
Хоть красив, умён, не слаб –
Не везёт ему на баб.
Была первою Глафира:
Хоть мелка, внутри – задира:
Он ей слово только скажет,
А она кулак уж кажет.
А как выпьет – тут уж разом
Получай синяк под глазом.
Пашке счастье, а не горе,
Что утопла, стерва, в море.
Но не выждав года даже.
Залетел в объятья к Клаше.
Та толста, как с тестом кадка,
Да в постели больно сладка.
От любви в ночи излитой
Он поутру, как избитый,
До слесарни по дороге
Еле – ели таскал ноги.
Похудел довольно крепко –
Не мужик уже, а щепка.
И, чтоб мылом не измыться,
Стал домой не торопиться.
А она надует губки
И ревнует к каждой юбке –
Не поймет, пиливши шею,
Что уж он объелся ею.
Так в постели б он и помер,
Коль б не выпал к жизни номер,
Когда, словно на подмену,
В наш колхоз прислали Гену.
Ростом чуть побольше гнома
Он, с дипломом агронома,
На ушко шепча «лямур»,
Соблазнил всех здешних дур.
Как паук в запрошлом лете
Затащил и Клашу в сети,
Выпил всю в любви до дна,
Что осталась с ним она.
Пашке б нет – остепенить
Он же вновь решил жениться.
Нюра, Луша и Прасковья
Отобрали всё здоровье.
Хоть пожили с ним чуточек,
Нарожать успели дочек.
И теперь, чтоб прокормиться
Должен он день-ночь трудиться.
Я еще сказал для мамы:
«Не хочу подобной драмы –
Лучше страсть уйму я в пАху,
Чем башку сложу на плаху».
Через год перед зимою
Мать по-новому со мною,
Затопив в избушке печь,
Повела к женитьбе речь.
До еённой, мол, подружки
Из соседней деревушке
Дочь красавица Людмила
Ныне в гости прикатила.
Мол, стройна – ни лишка жира –
И в Твери у ней квартира,
Где давненько уж она
Проживает в ней одна.
Там в Твери, не брешут коли,
Директрисой служит в школе.
И, как люди порой слышут,
Про неё в газетах пишут.
Сходим, мол, сынок, к подружке,
Чай попьём, съедим по сушке,
Посидим до вечерочку,
Поглядим на эту дочку.
Обижать не стал я маму,
Что ж, схожу, взгляну на даму –
Быть, не быть ли ей женой –
Выбор всё-таки за мной.
Видя, что не корчу рыло,
Мать сундук тотчас открыла.
Развязала свёртки, тюки –
Мне пиджак достала, брюки,
Сапоги, с синцой рубашку,
С козырьком большим – фуражку
И, чему особо рад,
Старый флотский мой бушлат.
Прежде двинуть чем в дорожку,
Взял с собою я гармошку.
Ох, и дам же всем я перца,
Коль сыграю там от сердца!
С мамкой, двинув вдоль речушки,
Добрались мы к деревушке
И с большим-большим трудом
Отыскали нужный дом.
Он, как все, стоял в округе
Выгнув стены свои в дуги.
Над покошенной трубой
Дым клубился голубой.
На крыльце с гнильцой ступени.
Дверь влетела прямо в сени,
Когда я, взамен звоночка,
В нее вдарил два разочка.
Завалив в сенях и полку,
С мамой я вошёл в светелку,
А на нас там, вставши в ряд,
Мать с отцом и дочь глядят.
Мы с порога им тут: «Здрасти!
Отведи, Господь, напасти,
Пусть всегда в дому у вас
Будет хлеб, картошка, квас.
Шли мы долго, подустали,
Дым над крышей увидали.
Заглянуть решили в гости,
Отдохнуть, согреть здесь кости…»
А хозяева так ладно:
«Заходите, нам приятно,
Видно сразу – не бродяги,
Чай попьём, а не бодяги…»
Соблюдя обычай строго,
Мы шагнули от порога,
Мать с подружкою обнялась,
А с Людмилой – постеснялась.
Я ж, пожавши отцу руки,
Свои сунул сразу в брюки
И, брехать уж тут не буду,
Положил глаза на Люду.
Глянул слева, глянул справа –
Слова нет – красива, право –
Не худа, не полновата,
Груди есть, какие надо.
Был бы я, друзья, поэт –
Сочинил бы в миг сонет,
Описал бы в нём тотчас
Синь бездонных милых глаз,
Носик, вздёрнутый чуточек,
Губки, словно бы цветочек.
Щёчки с ямками на них,
Голосочек нежно тих.
Жаль таланта рифмовать
Не дала с рожденьем мать.
А отец, так тот на диво
Только мат слагал красиво.
Не пацан я, не ребенок –
Повидал полно бабёнок.
Но такую вот, как Люда,
Не встречал еще покуда.
И, конечно, ё – моё,
Что влюбился я в неё.
Под рубахою аж тело
Всё до клеточки вспотело.
Стол накрыли тут же, мигом.
На него: картошку с сигом,
Хлеб, котлеты, огурцы,
Редьку, хрен и голубцы.
Мать моя на стол в серёдку,
Крякнув, выставила водку,
А хозяева вдогонку –
Во графине самогонку.
Прежде взять чем вилку-ложку.
Снял я с плеч своих гармошку,
Чтоб была неподалеку
Примостил её чуть с боку.
Только выпили с дороги,
Мать берёт быка за роги.
Не тянуть чтоб за мочало,
Речь без хитрости начала:
«У меня сынок хороший,
Что характером, что рожей.
А что рыжий, ну так это
Масть у нас идет от деда.
Внутри нет его подвоха,
В меру ест, не выпивоха.
В пятилетке две медали
За работу ему дали.
Председатель сказал наш:
«За сынка спасибо, Глаш». –
И пожал при этом руку.
Я же в слёзы, как от луку.
В этой жизни два цветочка –
Мой сынок и ваша дочка.
Так наметим свадьбы дни,
Пусть поженятся они».
Тёща будущая и тесть
Перестали сразу есть
И сказали хором дружно –
Молодых спросить, мол, нужно.
Подойдут ли, мол, друг другу.
Не гуляли ж ведь по лугу
Под луною среди ночи,
Не смотрели в ясны очи.
Их никто здесь не осудит –
Пусть, как скажут – так и будет.
Им на то давать ответ –
К свадьбе дело или нет?
Я сидел же удручённый,
Словно в печке испечённый,
Поражаясь своей маме,
Заводиле в этой драме.
Навела как ловко тень:
Дома лодырь я и пень,
А в гостях – такая ода!
Самый лучший из народа!
Думал я в пути-дорожке,
Что сыграю на гармошке,
Чай попью и посижу,
На Людмилу погляжу.
А тут, вон, какое дело –
К свадьбе птичкой полетело.
Ай, маманя, ай да мать –
Как сумела схомутать!
Я молчал и ни словечка.
Люда ж, вспыхнув, словно свечка,
И лицом вдруг ставши красна,
Прошептала: «Я согласна…»
И глаза понурив к полу:
«Только я не брошу школу.
Если уж берёт женою –
Пусть и едет в Тверь со мною…»
Я, спокойный только с виду,
Затаив на мать обиду,
Стал с мыслями собираться –
Как ловчее отбрехаться.
Хоть я видел, что Людмила
Хороша и сердцу мила,
Но терять вот так вот с ходу
Не готов я был свободу.
Мать, глазёнки вперив в снОху,
Под столом мне пхнула в ногу –
Взрадуй, мол, моё сердечко –
Твой черёд сказать словечко.
Красный в жизни я и так,
Тут же став совсем, как рак,
Им сказал – мороз по коже –
Вместо «Нет!» - «Согласен тоже».
Ну а дальше, как в тумане:
Я Людмиле на диване,
Отыгравшись на гармошке,
Целовал уста и ножки.
А она, смеясь по-детски,
То ль по-фински, то ль по-немецки,
Уподобясь соловью,
Мне шептала: «Ай лав ю…»
Тёща с тестем и мамашей
Занимались свадьбой нашей:
Намечали день, меню
И какую звать родню.
И под вечер, как стемнело,
Завершили это дело –
За столы уселись вновь
Пить за дружбу и любовь.
Выпив, в рот я, словно соску,
Сунул тут же папироску,
В руки взял тальяночку.
Заиграл «Цыганочку»,
А затем, взметая душу,
Не спеша повел «Катюшу»,
Подпевая в лад и к месту,
Взгляд бросая на невесту.
Я играл бы до утра,
Но сказала мать: «Пора!
Мы и так сидим здесь много,
А домой длинна дорога».
Я не был особо пьян,
Но с крыльца упал в бурьян
Лишь едва покинул сени –
Обломились две ступени.
Люда сразу: «Ох!» да «Ох!» -
Подняла переполох,
Подлетела, задрав юбки,
И целует меня в губки
«Ай, мой милый! Ай, хороший!
Ай, да ты разбился рожей!»
И платочком вновь и вновь
Промокает мою кровь.
А затем кричит отцу:
«Вам, батяня, не к лицу –
Аль не видели вчера,
Что крыльцо чинит пора?»
Мать моя кудахчет клушей:
«Что случилось? Что с Ванюшей?»
Тёща, словно сгоряча:
«Нужно срочно звать врача!»
Сунуть ей кулак бы в морду,
Да послать подальше к чёрту,
Чтоб летела, словно мяч –
Ну, какой в деревне врач?
Здесь с огнём, ядрёна вошь,
Коновала не найдёшь.
Да отсюда до больницы
С передыхом летят птицы.
Я привстал, держась за Люду:
«Свадьбу тут играть не буду!
Не хватало, чтобы гости
Вслед за мной ломали кости.
Выход здесь один теперь –
Переносим свадьбу в Тверь! –
И добавил больно смело, -
Не согласны – ваше дело!»
Люда вставила словечко:
«Я вам, мама, не овечка.
И с Ванюшей до ста лет
Хоть со свадьбой, а хоть – нет».
Тёща, сделав тестю взбучку,
С ним и мамой встала в кучку,
Чтобы в дом не возвращаться
Стала в чём-то совещаться.
Люду, взяв за локоточек,
Я увлёк за уголочек.
И пока они решали
Вместе к речке убежали.
Утром мы вернулись к дому,
Отряхнув с себя солому,
И, представ родне пред взглядом,
За столом уселись рядом.
Те, не выказав укора,
Нам сказали: «Свадьба скоро.
И в Твери, коль так решили.
Лишь бы вы счастливо жили»…
Через час с маманей вместе,
Чмокнув губоньки невесте,
Я усталый, но довольный
Двинул к дому в путь привольный.
Но пока дошёл до дому –
В голове всё по иному,
Вновь в мозгах ищу ответ –
То ль жениться? То ли – нет?