* * *
В России все не так - и антураж, и быт,
у нас свой Богъ, свой Миръ, свои пути-дорожки.
И Ангел Божий здесь не вострубит,
а грустно заиграет на гармошке.
* * *
Уже разгневанный Творец
огонь и серу приготовил,
и скоро всем придет nиздец,
кто б лядовал и сквернословил!
* * *
Трижды прав Соломон – все пройдет, человек...
Как бы ни был постыден и гадок
этот миг – и его унесут воды рек,
нам оставив лишь грязный осадок.
* * *
Едва издав надсадный первый крик,
мы попадаем в общий черный список.
Уже в младенце видится старик,
и в каждом яблоке уже лежит огрызок.
* * *
Здесь бытие нелепо и бессмысленно,
да и за гробом вряд ли ждет награда,
и потому живу я легкомысленно,
чтоб избежать еще при жизни ада.
* * *
Попы стращают – Страшный Суд
грядет столь праведен и жуток,
что даже мне, боюсь, дадут
за все-про все пятнадцать суток.
* * *
К безделью движим и влеком,
на труд не тратя ум и силы,
он жил и умер босяком.
Беспечным и на редкость милым.
* * *
В звучаньи мировой мелодии
я диссонансы нахожу.
- Фальшивишь, Ваше благородие,-
при встрече Господу скажу.
* * *
Грустит немытая Россия,
с тоской глядят глаза коровьи,
все ждет, когда ж придет Мессия
умыть ее горячей кровью.
* * *
По смерти – в новом теле возродиться…
Мы этою мечтой увлечены,
как та свинья, что жаждет воплотиться
в батончик ароматной ветчины.
* * *
Я сам творец, а не сторонний зритель,
и в череде находок и утрат,
я сам себе и Фидий, и Пракситель,
и, на беду, Нерон и Герострат.
* * *
Встречая каждый новый день как благо,
дивлюсь всечасно совершенству мира,
и Богу жизнерадостный бродяга
стократ милей угрюмого банкира.
* * *
Играл архангел соло на трубе,
а Бог и Черт делили мою душу.
Кричал Господь - Возьми его себе!
А Дьявол злился – На *** он мне нужен!
* * *
Святые братья во Христе
спеша устраивают быт,
а Тот, Который на кресте,
неактуален и забыт.
* * *
Трещит мораль и рушится страна,
закон не чтим и Божий страх забвен -
то скорый на паскудство Сатана
в мир испускает ветры перемен.
* * *
Порок, глумясь, растленным миром правит,
беда и мрак на нас идут войной,
и ныне Свят не тот, кто Бога славит,
а тот, кто насмерть бьется с Сатаной.
* * *
Мы забиркованы и учтены, мон шер,
Великим-Вечным-Главным Бюрократом.
Приняв нас, бирку вяжет акушер,
а жизнь спустя - патологоанатом.
* * *
Мне конечно найдется замена,
затерявшись в надгробиях низких
я останусь не пригоршней тлена,
а слезой на щеках своих близких.
Я останусь в звучании эха
недосказанным словом прощанья,
я останусь незримой прорехой
на Бескрайнем Холсте Мирозданья.
* * *
- О, Боже Правый, подстрахуй
меня средь жизненных невзгод,
дай руку мне, Спаситель... - ***!
Сам выбирайся, идиот...
* * *
Уж близок, близок Судный час,
когда, торжественно и строго,
мы непременно спросим с Бога
за все, чем Он обидел нас!