Небесный десант
Посвящается подвигу десантников 6-ой роты
76-ой Псковской гвардейской дивизии ВДВ
Псковитяне, что вас тянет,
Что уводит в небеса,
Что иное, псковитяне,
Как не вера в чудеса?
Разумеется, не шутка,
Если вслед за кувырком
Белый купол парашюта
Не раскроется хлопком,
Если небо не очнётся
От паденья в пустоту
И на стропах крепких солнце
Не повиснет на лету?..
Псковитяне, что вас тянет,
Что вас манит, наконец,
Что иное, псковитяне,
Как не мужество сердец?
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Гуляют генералы,
Пьют с девками вино,
Жирны, багрово-алы,
Для них солдат – бревно.
К лампасам путь неровен,
В интригах изощрён,
Однако же, из брёвен
И созидался он.
Гуляют! Каждый бешен,
И хамовит, и груб,
Целуют падших женщин
В помаду сочных губ.
Чёрт знает где папахи,
В глазах коньячный глюк,
И белые рубахи
Повылезли из брюк.
Приятно генералам
Заверить мудрый Кремль:
– Чечня отбушевала! –
И втиснуть зубы в крем.
Мол, после славной битвы
Смирён мятежный край,
Истреблены бандиты,
Чины, мол, подавай!
Гуляет штаб, ликует штаб,
Награды делит он,
Поскольку главный дух Хаттаб
Войсками окружён.
Сидит уже с десяток лун,
Затравленный, как волк,
В ущелье, где шумит Аргун,
И взять не может в толк,
Как разорвать ему капкан
Холодных мрачных скал
И, в тёплый вырядясь туман,
Уйти за перевал?
И, выкатив звериный глаз
На мутный небосклон,
Решает, что и в этот раз
Свободу купит он,
Что всех, кто брат ему и друг,
Он завтра уведёт
Ступеньками нечистых рук,
По шелесту банкнот.
2
Даже тропу обозначили, даже
Время, когда совершится исход:
Купля-продажа!
Купля-продажа!
На циферблате – 2000-ый год!..
Ну, а затем, чтобы всё шито-крыто,
Чтоб на штабных не пеняли кротов,
Пусть невзначай набредёт на бандитов
Рота, желательно, из пацанов.
Чтоб не обстреляны и желтороты,
И не в окопах, а этак – в пути
На Улус-Керт… Для 6-ой нашей роты
Лучше задания и не найти.
Всё-таки умное племя – штабисты,
Их ремесло – не про нас, не про вас,
Ход операции выстроен быстро.
Передан. К вечеру прибыл аванс.
Где закат – в пулевом отверстье,
А растяжки – не для телят,
На театре военных действий
Объявился иной театр.
Чья-то жизнь на кресте распята,
Кто-то, в сердце почуяв боль,
Согласился на роль Пилата,
Кто-то выбрал Иуды роль.
3
Продающий вечно прав:
Пашню и болотину, –
Всё продаст, – и пса, и шкаф,
И портки, и Родину…
Надо – почку паренька,
Надо – ночку девушки,
Купишь всё, наверняка,
Были б только денежки.
Ну, а если пуст кошель
И промыт – карболовой,
Значит, худо – хвост пришей,
Пальму облюбовывай!
Век – пропойца, век – торгаш,
Не устанет, выдюжит,
Он и нас, и праздник наш
На прилавок выложит!
Но, как водится, не все
Торгом озадачены,
Если бродят по росе
Лошади и мальчики,
Если девочка-вьюнок
Вдумчиво, не наскоро
У плетня плетёт венок
Из ромашек ласковых.
А десантник-паренёк
Взял тетрадку в клеточку,
К ночнику ничком прилёг,
Пишет маме весточку.
Полог звёздам приоткрыл,
Приподнял для месяца;
От сияния чернил
Вся палатка светится.
То разгладится на лбу
Складка, то смыкается.
Даже прикусил губу –
До того старается:
ПЕРВОЕ ПИСЬМО К МАТЕРИ
"Ты вспоминала? Понял я,
Уняв икоту…
Поздравь! Назначили меня
В 6-ую роту.
Взглянуть – не лучше прочих рот,
Не в позолоте!
Но, мама, мама, как я горд,
Что в этой роте!
И собирали наугад,
Не по команде,
Но лучший, кажется, отряд
Во всей бригаде.
Такая мощная братва,
«Шкафы» такие,
Что краше сыщешь, чёрта с два,
По всей России!
Хоть необстрелянных полно
И желторотых,
Но и морпехам не дано
Подобной роты.
А командир, хотя и строг,
Но дела ради…
Такую роту только Бог
И мог бы сладить.
И всё приму, что даст судьба –
Любые зори,
Лишь только б роту и тебя
Не опозорить."
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Идёт братва, идёт – молчит,
Курить – и то не велено,
И слышно, как поют ручьи
На перекрестьях пеленга.
Как, проходя, туман шуршит
Листвою облетевшею,
Как ветры бьются щит о щит
Над чернотой кромешною.
Идёт братва, а рядом – ночь
Гусиным шагом стелется,
Не то сгубить, не то помочь
Приказ у тьмы имеется.
Подъём и спуск. Подъём и спуск.
Но чаще в гору, на подъём
Идёт десант. И каждый куст
Его готов облить огнём.
Идёт-бредёт… Не близок ад!
Идёт-бредёт, к тропе клонясь.
На шее виснет автомат,
Налипла на ботинках грязь.
И печь-буржуйку, как на суд,
Не пролетарских, мол, кровей,
Впрягаясь по двое, несут…
Вся радость на привале – в ней!
Но нет привала. Ни на час,
Ни даже на минуту– нет;
Идут, в оружье облачась,
В горячий свой боекомплект.
Ночь, утро, полдень – всё бредут
Одним броском, швырком одним,
Не ведая, что их маршрут
Прочерчен был не только им.
Подъём и спуск. Подъём и спуск.
Но чаще в гору, на подъём…
Идёт десант. И тяжко пусть,
Но всё – на нём и всё – при нём.
2
На карнизе горных троп
И пехоте узковато,
Лишь небесные ребята
В помочах незримых строп,
Где – прыжком, а где – на брюхе,
Где – в полёте… А ещё
По ущелью бродят духи –
Патронташ через плечо.
Эти духи бородаты,
Караулят каждый чих.
Есть у духов автоматы,
Миномёты есть у них.
В амуницию такую
Ряжены не для невест,
Духи пленными торгуют,
Если резать надоест.
Духи горные идут
В камуфляже рыжем тоже,
Тропы – те же, но маршрут –
Прямо противоположный.
Духи горные идут,
Как положено, без шума,
Всё сродни им, близко тут,
Небо – их большая дума.
Каждый камень им знаком,
Под ногой сучок не треснет,
Ветер – дом, ущелье – дом,
И туман струится песней.
Духи горные идут,
Льётся речка звонкой речью,
Над Аргуном их маршрут –
Русским пацанам навстречу.
Река течёт ущельем вниз,
Туман ползёт ущельем вверх,
Она – с карниза на карниз,
Он – чередой лесных прорех.
А люди движутся тропой:
Одним – с туманом по пути,
Другим – с бегущею водой
Навстречу гибели идти.
Туман ползёт – летит река,
Ползёт река – туман летит,
А выше ходят облака,
А сверху Бог на всё глядит.
3
Левей – закат, правей – восход.
Устали. Тяжко.
Неловкий чей-то шаг вперёд,
И – взрыв! Растяжка?
Разговорился пулемёт –
Не о хорошем…
И – смерч огня! И третий взвод –
Сметён, искрошен!
«Аллах акбар!.. Аллах акбар!..»
Идут, кричат,
По роте по 6-ой удар
Мешком – с плеча!
«Аллах акбар!.. Аллах акбар!..»
И каждый – дух,
И белый, будто банный, пар –
Везде, вокруг.
– Братишки, наш теперь черёд
Взыскать кровей.
Штыки примкнули и вперёд!
Бандитов бей!
За всех братишек за своих,
За край родной.
И цельте в горло. Горло их –
Под бородой…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
«Аллах акбар!.. Аллах акбар!..»
И каждый – дух,
И белый, будто банный, пар –
Везде, вокруг…
Аргун сбегает, как со лба
Под каской – пот.
Туманом залита тропа,
Туман течёт,
И пуля тут вдвойне слепа,
Ножам – почёт!
Ах, рукопашный этот бой
В кровищи страшной,
Тут и туман – в борьбе с тобой,
Злой, рукопашной!
И каждый, как в тумане брешь!
А в чьих ты лапах,
Не разобрать – коли и режь
Чутьём, на запах.
И в детстве дрался ты не зря –
Бей по сопатке!
Учти, с тобою и земля
В смертельной схватке.
Но сколько, сколько, сколько их
Горою вспухло!?
Всё меньше пацанов своих,
Всё больше духов…
Но не отступим, чёрта с два,
Пусть, – труп на трупе, –
Поляжем, как один, братва,
Но не отступим!
«Аллах акбар!.. Аллах акбар!..»
И каждый – дух,
И белый, будто банный, пар –
Везде, вокруг…
…………………
Отбиты! И опять – волна!
Опять – отбиты!
…………………
Река от кровушки пьяна,
Идут бандиты!
.............
И всякий – призрак, всякий – дух,
Считай – бесплотен,
Уже и эхо режет слух,
И воздух – против…
2
Где подмога? Молчат почему?
Хоть огнём подсобили б немного.
Или это в тумане, в дыму
Не видать пацанам, где подмога?
Или печек протопленных чад
Охмуряет штабные подвалы?
Почему так упорно молчат
Болтуны-трепачи-генералы?
Гибель, увечья…
А хочется жить
Верой, любовью!
Можно, конечно,
В туман отступить
Лисьей тропою.
Даже олешка
Под жертвенный нож
Тащат насильно.
Но уцелевший
На труса похож –
Знает Россия.
Каждый, кто выжил
В смертельном бою –
Под подозреньем.
Павшие – выше!
О них и пою
В плаче осеннем.
Хочется жить,
Поседевшую мать
Встретить, вернувшись…
Но отступить –
Всё равно, что предать
Близкие души.
Да и приказ
Лаконично суров –
Стой подчистую!
Продали нас
До седьмых потрохов,
Роту 6-ую!
3
Чтоб заткнуть на перевале
Разраставшуюся плешь,
Роты ни одной не сняли,
Мол, где снимем, будет брешь,
И тогда лови – в прорухе...
А частей резервных нет!
Тысячами лезли духи,
Рвались в купленный просвет.
На ходу стреляли хлёстко
Из дымящихся стволов,
И встречала духов горстка –
Три десятка пацанов…
Как будто выросла стена –
О помощи не слышен зов,
И рация раскалена
От брани русских голосов:
– Худо. Под минами рушатся горы…
"Вы – паникёры!"
– Вражья засада на Улус-Керте…
"Дрефите смерти?"
– Свежей братвой, огоньком поддержите…
"Снова дрожите?
Ты, Ефтюхов, не ослаб ли в рассудке?"
................
– Продали, суки!
«Аллах акбар!.. Аллах акбар!..»
И каждый – дух,
И белый, будто банный, пар –
Везде, вокруг…
– Дело ясное – измена!
Пристреляли наш маршрут…
Но зато не будет плена.
Духи пленных не берут.
Автоматы – об колено!
Доставай, братва, ножи
И, что пенится по венам,
Духам горным покажи!
– Веселись, братва! Не часто
Хаживать по краю тьмы!
Подкупил Хаттаб начальство,
Проданы Хаттабу мы.
По базарному – за деньги.
И тайком – из-под полы…
Только мы ведь – не индейки,
Птица вольная – орлы!
– Ощипай, поди, попробуй,
И в котёл засунь торчком.
Если мощь когтей под робой
И разящий клюв – крючком,
В крыльях тоже есть силенка.
...........................
Тропы голы. Кровь и грязь…
А «зелёнки»* нет, «зелёнка»
По карманам разошлась.
Аргун сбегает, как со лба
Под каской – пот.
Туманом залита тропа,
Туман течёт,
И пуля тут вдвойне слепа,
Ножам – почёт!
Туман на перевале
На сауну похож,
Тут пули пировали,
И услаждался нож.
Российские мальчишки,
Братишки, пацаны
Играли в кошки-мышки
С безумием войны.
Их продали Хаттабу
За долларовый куш,
И не в убыток штабу
Едва ли сотня душ...
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
1
Под землёю нефть течёт,
Над землёй – река,
Над рекой – туман, как чёрт,
Выше – облака.
А под ними – торгаши
Размышляют, как
Распродать свои шиши
За медовый смак.
Барыши – всему указ?
Барыши – итог?
Нет, иной удел для нас
Приготовил Бог.
Близится конец вещам –
На сковороду!
Не пришлось бы торгашам
Торговать в аду?
2
Хаттаб – постановщик
В театре убитых,
Под пологом ночи
Обдумывал вид их.
Девчоночьи блузки, –
Глупейшая ересь, –
Напялил на русских,
Чтоб жалко смотрелись.
Разведчика в спальный
Мешок затолкали,
Мол, дрыхнул нахально,
Объевшись хинкали.
Надели наушники
На Евтюхова,
Болтал, мол, с подружками
Ваш «Казанова».
Тот выстелил сало
По свежей ковриге,
Тех пуля застала
За чтением книги.
Кто резал из жести
Смешные фигули…
Лишь не было – в бегстве
Настигнутых пулей.
А было бы проще
Сквитаться с Россией,
Но тут «постановщик»
Был просто бессилен.
Бандиты ещё раз
Обшарили мёртвых,
За пазухой роясь,
В ботинках потёртых.
Но беден улов:
Отыскали тетрадку,
Ножом распоров
На бушлате подкладку.
И вот паренька,
Ну того, чья тетрадка,
Снесли до пенька,
Что повыше распадка.
Придумали роль
Для юнца для героя,
Мол, тут – под горой
И укрылся от боя.
Сидит, мол, на камне
Над тропкою лисьей
И пишет для мамы
Прощальные письма.
3
ВТОРОЕ ПИСЬМО К МАТЕРИ
"Мама, печкой изба прогрета,
И по комнате бродит свет?..
Мама, если читаешь это,
Значит, нет меня больше, нет;
Значит, пуля меня скосила
Или срезал чеченский нож…
Мама, жить – это так красиво,
Прежде смерти – и не поймёшь.
Мама, я никогда не трусил.
И теперь, выходя на бой,
Знал одно, что родился русским,
И проститься решил с тобой.
Век неважный у нас – калека,
И в торгашестве злом погряз;
Мне с братишками вышло – в пекло,
Хорошо, что не мордой – в грязь!
Тёплой шалью укутай плечи…
Знаю, носятся ветерки
И гоняют пакет по речке,
Где над лунками рыбаки,
И врываются в дом без стука,
Словно в русых вихрах пострел…
Ты б такого желала внука?
Не женился вот, не успел!
А хотелось любви и счастья,
И девчонкам дарил цветы,
Но не встретилась, чтоб – с участьем,
Чтобы – добрая, вся – как ты!
Небо крутится, словно втулка,
На земную одето ось…
Может, младший подарит внука,
Если брату не довелось?
Дорогая, я знаю – горько,
Горше нет – сыновей терять;
Только ты не седей до срока,
Оставайся красивой, мать!
Оставайся живой, весёлой
И не плачь среди бела дня,
Чтоб никто по окрестным сёлам
Не подумал, что нет меня.
Нам и прежде везло едва ли,
Скажем прямо, что не везло,
Но соседи вовек не знали,
Как нам трудно и тяжело.
Эти горочки – не покаты,
Ни начала им, ни конца...
Нет отца? Ну и что ж! Была ты
Мне с братишкой и за отца.
И теперь, приготовясь к бою,
От нахлынувших чувств слепой,
Долг припомнил перед тобою,
Неоплатный – перед тобой!
Вверх потянешься тонкой бровью,
Но за чёрствость меня прости,
Что второю была любовью:
Прежде – Родина, после – ты…"
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Их матери ждут и ночами,
И днями – в заботах своих,
Всей болью, как прежде, в начале,
Ещё до рождения их.
Их ждут суеверно и горько,
Справляя беду за бедой:
В Иркутске, в Челябинске, в Горьком –
Не просто, а с верой святой,
Что сын непременно вернётся
(Так, сделав кульбит, на восход
Всегда возвращается солнце),
Все ждут – постучится, войдёт...
Приземлили ВДВ
На планету,
Но рыдать по ним вдове
Смысла нету.
Слёзной матери рыдать –
Не поможет,
Полегла младая рать
В правде Божьей!
2
Давно, при царе – генералы
Любили солдат, как родных,
А впрочем, и в рыло давали,
И розгами парили их.
Но вместе в атаку ходили
При свете высоких знамён.
У нынешних сабли – в утиле
Ржавеют до лучших времён,
Давнишних встречал под Парижем
Народов ликующий гам...
А эти – к бухгалтеру ближе,
К земельным участкам, к деньгам.
Они, как Раевский, не двинут
Своих сыновей на редут,
Но гнут перед старшими спины,
И младшим пинки раздают.
А чтобы народ не прослышал
Про сделку с Хаттабом самим,
«Героя» – вручили погибшим,
Молчать – приказали живым
В бою уцелевшим ребятам,
Чтоб снова склоняться кружком
Над старой, исколотой картой
И в стол упираться брюшком.
Но страхи гнетут маргиналов,
Что их развенчает народ
И честь боевых генералов
На смену штабным призовёт.
3
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО К МАТЕРИ
"Ах, мама! Теперь мы – на небе,
Окончились наши труды…
Испить из колодезя мне бы,
Вкуснее – не знаю воды!
Из нашего – с крышкой дощатой,
Что мхом поросла изнутри…
А после – в ночное! Початок.
Посоленный, грызть до зари;
Лицом запрокинувшись в сумрак
И напрочь забыв про людей,
Всю ночь любоваться на умных,
Жующих траву лошадей.
Заслушаться шелестом вербы
И вкрадчивым шёпотом тьмы…
Родная, теперь мы – на небе,
Поскольку десантники мы.
Тут всё очень чисто и свято,
И радостный плещется свет,
С постели встаёшь, и не смята,
И добрых улыбок привет.
Тут ливни – без молний, без грому,
Похожи на солнечный душ…
А всё же скучаю по дому
И топям немыслимых луж.
По хлеву, где вонь, и по саду
В тщедушной сухой городьбе
Тоскую, и нет с этим сладу…
Но больше всего – по тебе.
На час, хоть на полчаса мне бы
Домой возвратиться, назад…
Родная, теперь мы – на небе,
Мы всё же – небесный десант!"
Ноябрь 2012г.
*Зелёнкой десантники называют сезонную зелень, покрывающую горы