Я не знаю зачем я здесь,
Грусть не звали — она пришла,
Одиночества сладкая месть,
Не скрываясь, в мой дом зашла.
Не прогнать мне её — зачем?
Свет лампады тревожит ночь.
Не найти в этой тьме ключей,
Не убраться отсюда прочь.
Я возьму чистый белый лист,
Непорочный, как свет зари,
Попытавшись под ветра свист
Нарисовать на нем корабли.
Пусть плывут они в никуда,
Пусть резвятся крикливые чайки,
Пусть их мчит ледяная вода
До на солнце сверкающей гальки,
Пусть овеет прохладный бриз
И омоют соленые воды,
Продвигая то вверх, то вниз
По границе летящей свободы.
Может, место найдется и мне
На том флагмане, что без паруса,
И я буду доволен вполне,
Управляя им или драя камбузы.
Там соленые брызги в лицо...
Да и ночи, наверное, звездные;
Тучи, словно налиты свинцом, —
Штормовые, манящие, грозные…
Там не будет огня от лампад
И теней, что танцуют по стенам,
Там в июле всегда звездопад —
Звезды падают в белую пену.
Уже полночь, мне надо уснуть,
Выпиваю коньячный яд.
Одиночество тронулось в путь,
Выполняя извечный обряд.
Тени молча сидят по углам,
На столе догорает листок,
Я отдамся тревожным снам,
Коль мечту сохранить не смог.
Черной кошкой скребется ночь,
Оставляю открытою дверь.
Прогуляться с тобой я не прочь,
Но, увы, не теперь.