Во Франции времён Виши,
Под властью гедонистов,
Нацисты штопали клеши,
Для гнусных визажистов.
В Париже жил об эту пору,
Обычный парень, Гей-Люссак,
Он ненавидел термидоров,
Как всякий истинный пруссак.
Бывало, сидя на Монмартре,
И приняв рюмку божоле,
Ругал в парижебогоматерь,
Клошаров рыжих и бомжей.
Канкан сплясавши в Мулен Руже,
С девицами из кабаре,
Он отправляется на ужин,
Домой к Бальзаку Оноре.
Он не болеет гонореей,
Как друг его, Тулуз-Лотрек,
И не играет в лотерею,
Как каждый честный человек.
...И после, сидя за лангустом,
За крытым ломберным столом,
Цитирует Марселя Пруста,
Гоморру, Свана и Содом...
...А в это время гедонисты,
В булонской сидячи глуши,
На булках протерев клеши,
Жрут круассаны, пляшут твисты,
Коллаборанты-сионисты,
Квазимасоны-визажисты,
Петена ждут и Монте-Кристо,
Пол Пота, Мао, Чан Кайши...