То, что в двадцать ощущал прозреньем,
Озареньем, маяком в пути –
Оказалось вдруг стихотвореньем,
Где удачной рифмы не найти!
По ночам оно терзало душу,
Беленило кровь, искало слов…
Ты писал и рвал, но мало «кушал»,
И мечтал подняться из низов.
В сорок – ты натасканный писака.
Жёстких рифм построен целый взвод.
Агрессивен, ярок… К чёрту слякоть,
Что убогих за душу берёт!
Ты – боец! Но – не в боях без правил.
Ты читаешь курс для юных дур.
Бредни все ты сверстникам оставил,
Мудрый вождь бумажных процедур…
В шестьдесят – вальяжный, томный гений…
Шрифт таблички «Главный…» по нутру!
Сценарист триумфов и гонений:
«…захочу – и в порошок сотру!»
Восемьдесят – возраст для поэтов!
Скажем, Гёте... Будем возражать?!
Есть вопрос и будет тьма ответов –
От кого Беттине, мол, рожать…
Всё сложилось. Всё срослось и спелось.
Особняк, карета у окна…
Отчего-то только захотелось
В завещанье всех отправить на…
Без карманов гроб – и очень скоро
На весах очутятся стихи…
Неуклюжий тот, наивный ворох,
Где приличной рифмы не найти…