Скажи, мой друг, по нраву ли такое
Тебе, когда то снег, то дождь идёт,
А за окном автобус волком воет,
И бражник водку при народе пьёт?
Поведай мне: и ты стишата пишешь,
Сидя на тумбочке у самого окна?
И ты с трудом слова по вкусу ищешь,
Когда развязка не совсем видна?
Набравшись силы от больших стихий,
Опору отыскав, я - раскручу планету,
Но не создам красивые стихи,
Коль таковых и впечатлений нету.
Не напишу весёлые стихи,
Когда в округе - ни травы, ни солнца…
А те к страданиям, скорей всего, глухи,
Где говорю об участи японцев,
Что знали ядерных бомбардировок ад,
Потом болезнью лучевою заболели;
И тех, чьи души в небесах летят,
Как аисты, ну а тела - сгорели.
Хотя – зачем тревожить Хиросиму
И вспоминать о бедах Нагасаки?!
Мы под высоким небом синим
Станцуем твист, чарльстон, сиртаки…
Стихи напишем на мажорный лад,
А там глядишь – мелодии найдутся…
И каждый из нас будет рад,
Когда границы на Земле сотрутся.
Мы создадим и песни, и поэмы
С красивой гаммой музыки и слов;
Понятны станут нам и теоремы,
И тайны фантастических миров…
Ну а пока мир строит нам загадки,
К преступным целям рвётся напролом,
Давай, дружок, писать в своих тетрадках
Надёжным почерком, решительным пером.
23 декабря 1965 г.