Сосед наш, Евгений Тимофеевич, а в просторечии - дядя Женя, задумал поставить новый сарай.
У него, вообще-то, сарай уже есть. Причем даже побольше дома. Но вот архитектура данного сооружения давно его не устраивает.
Вернее, не так.
Дядю Женю устраивает. Его вообще всегда всё устраивает - были бы в доме хлеб, квас и наливка. Без остального он в принципе может жить вполне нормально.
Не так устроена его жена Тамара. Ей, вишь, красоту подавай.
Если на стол накрывать - так должна быть скатерть, нарядные тарелочки-чашечки-рюмочки, и чтобы сырок и колбаска ломтиками на блюде - что твоя древнеримская мозаика, а салатик чтобы выглядел не хуже свадебного торта. Если грядки полоть - так в розовых кипенно-чистых брючках, розовых же перчатках (где только такие берет, мы-то все в нитяных когда-то белых огороды пашем) и в футболке цветочками. Да еще соломенную шляпку с лентами специальными нарядными булавками к непременной прическе прикалывает, что для наших Палестин - вовсе уж ни в какие ворота.
Знаете, чем она когда-то на весь поселок прославилась? Буквально в первые дни после замужества! Дело давно было. Тогда дядя Женя только-только женился и ради такого замечательного события решил у себя на участке артезианскую скважину пробить. Чтобы, значит, молодой не приходилось по воду с ведрами через весь поселок на родник таскаться. Далеко, тяжело, а она - нежная, слабая женщина. И ни при чем тут то, что она дяди Жени почти на голову выше - ну, бывшая баскетболистка, ну и что?
В общем, нанял сосед тогда рабочих, приехали они, хотели свою установку бурильную поставить, где на плане указано. В договоре. Только в ворота въехали, из дома выбегает Тамара. В белом модном шифоновом платье, чулочках в сеточку и в красных лакированных лодочках с каблучками. С черными блестящими локонами по плечам и в длиннющих сверкающих серьгах. Такая красотка с обложки. Не совсем привычная деталь для сельского пейзажа. Представьте: на переднем плане - грядка с брюквой, на заднем - коза, привязанная к колышку, в середине - обыкновенная русская изба в три окна, и на крылечке - это чудо! Работяги так и замерли с вытаращенными глазами и открытыми ртами. А чудо, нервно так, соскакивает со ступенек, ломает каблук, скидывает туфельки и прямо в своих красивеньких чулочках несется на всех парах к грузовику по мокрой траве, выкрикивая:
- Стойте! Стойте! У меня тут эхинацея посажена! Вы же мне ее сейчас раздавите!
Рабочие замялись. Слово было незнакомое, но как-то чересчур явно смахивающее на неприличное. И хотя, с одной стороны, вряд ли бы городская дамочка стала при них так странно ругаться, но с другой - кто ж их, городских, знает-то?
А красотуля уже подлетела совсем близко, и буквально напирая объемистой грудью на бригадира, с высоты своего гренадерского роста приказала:
- Давайте-ка лучше снимите вон ту секцию забора и аккуратненько проезжайте, за яблоней... понятно? только осторожнее, там у меня еще две розы - но их видно, так что не помнёте, наверное. И когда будете эту свою штукенцию - это все поняли, это она про буровую установку - сгружать, смотрите, не заденьте вон тот кустик! и на плитку не вставайте, она еще не присохла, неровно будет, а там узор!
В результате так и осталась Тамара в анналах нашего населенного пункта, как "та, с эхинацеей". Особенно для тех, кто подальше живет. Мы-то уже давно начали звать ее по имени: соседка женщина хорошая, душа-человек, хотя и не без странностей.
Ну так вот - эта самая Тамара старый сарай не любила давно и верно. Она бы ни за что не позволила мужу выстроить на ее замечательном, идеально распланированном и любовно ухоженном участке этакое чудище. Из разнообразных по качеству и окраске материалов, без хотя бы двух одинаковых окон, с тремя входами. Но это строение было несколько старше ее брака - дядя Женя построил его еще прежде дома, в эпоху тотального дефицита. Каждая досочка, каждый бетонный блок, каждая фанерка доставались ему непросто, он тогда все силы и едва ли не душу вложил в строительство! Потом несколько лет жил именно в этом сооружении. А жены соседей ставили мужьям в пример его оборотистость и трудолюбие: вот, мол, могут же люди, не то, что некоторые... так что дяде Жене сарай был дорог.
Однако все-таки не дороже жены, поэтому не прошло и тридцати лет, как Евгений Тимофеевич решился-таки на снос любимца. Чуть не плача, буквально за неделю, он самолично произвел ликвидацию дорогого сердцу сооружения.
Вообще, глядя со стороны, не могу не признать: участок соседей от этого, говоря словами дяди Жени, "практически убийства" сильно выиграл. Вдруг стало видно, что Тамарины старания не пропали втуне: у них стало удивительно красиво, на зависть любым японским и английским дизайнерам-садоводам. Лужайки, цветочки, дорожки, альпинарии, скамеечки, маленькие прудики - целый мир гармонии и умиротворения. Просто закачаешься, как хорошо. Не поверишь, что всего-то на десяти сотках!
Но лепота лепотой, а без подсобного помещения в сельской местности никак. Надо где-то инвентарь хранить. И мастерская мужику, опять же, надобна. Поэтому, согласовав с женой местоположение, размеры и отделку нового сарая, дядя Женя взялся за строительство. Понавез бруса, вагонки, всяких там андулинов и евроокон - и вперед, к новым, так сказать, рубежам.
Работать дядя Женя всегда умел, и все предпочитал делать сам. Поэтому никаких таджиков нанимать и не подумал. Сделал разметку, уложил блоки в фундамент, поставил, с помощью соседей, каркас, начал обивать стены. И вот тут-то таилась засада. Все-таки лет-то дяде Жене уже немало. Давление, сердечко пошаливает. Он, конечно, еще мужчина не старый, на пенсию только на будущий год, но и пахал всю жизнь как проклятый, не экономя сил и не жалеючи организма.
В результате, попрыгав на солнцепеке туда-сюда - то на стремянку, то к стройматериалам - первую половину дня, он почувствовал головокружение. Ему бы сесть, отдохнуть - да куда там! Разве же наш человек, да еще мужчина, практически мачо, хоть и не совсем молодой, может признать, что он сдал?! Ясное дело, никоим образом. И дядя Женя продолжил свой труд, ничем не выдавая недомогания. Что вскоре привело к закономерному результату. В очередной раз замахнувшись молотком, он потерял равновесие, стремянка закачалась и, не хуже норовистого коня, сбросила лишний, по ее мнению, груз. Сама лесенка при этом тоже опрокинулась. Что лошадям, как правило, уже несвойственно.
Дядя Женя, стремясь избежать перспективы быть раздавленным, совершил в воздухе немыслимый кульбит. Он оттолкнулся от недостроенной стены, отбросил куда-то в сторону молоток и, на лету уворачиваясь от града вылетевших из банки гвоздей (вылитый монах из Шаолиня), спикировал точно в очаровательный кустик буйно цветущей розовыми корзинками эхинацеи. Которая не только обладает мощными, жесткими и на диво колкими ломкими стеблями, но и является хорошим медоносом.
Над ним тут же взвился целый рой возмущенных вторжением ос и шмелей. Бабочки там тоже были, но они не в счет: у них не в обычае жестоко мстить за прерванную трапезу. В отличие от по-тюремному полосатой, сердито гудящей, хорошо вооруженной братии. Поэтому дядя Женя все пришедшие ему на ум красочные выражения проглотил. Вместо них он смог выкрикнуть только "Аааааа!" и наискорейшим, хотя довольно неровным аллюром поскакал куда глаза глядят. А глядели они точно на распахнутую калитку между нашими участками.
Не прошло и минуты, как сосед уже морщился от боли, перекошенно скрючившись на табуретке в нашей кухне. Я поспешно заваривала для пострадавшего чай с мятой, мама захлопывала окна, дабы преградить путь преследователям, которые во что бы то ни стало желали расправиться с обидчиком. Они злобно жужжали и громко стучали в стекла.
- Соседки, - простонал дядя Женя несчастным голосом, - вы не знаете, есть какое-нибудь средство от пчелиных укусов?
- Антигистаминное что-нибудь, - ответила я, вспоминая, как в прошлом году наша старшенькая случайно сбила мячиком осиное гнездо. - Мы спасались тавегилом.
- Не одолжите пару пачек?
- Вряд ли. Кажется, у нас нет.
- Ох. Моя с работы вернется, а вместо мужа сидит китаец-пчеловод. Ее же инфаркт хватит! - дядя Женя мужественно играл героя, которому боль нипочем и которого беспокоит единственно реакция любимой женщины.
- Ну... - вступила в разговор мама, - есть еще народные средства.
- Какие?
- Лук и спирт.
Дальше мама объяснять не стала, а повернулась и молча вышла вон из кухни. В полной уверенности, что и так все ясно. Она у меня вообще человек немногословный.
Я к ней давно привыкла, так что действительно все поняла. Надо потереть лука, намочить марлечку или ватку спиртом, положить кашицу из лука и приложить к больному месту. Кажется, я тоже когда-то что-то слышала о таком способе избавиться от опухоли на месте укуса. Поэтому достала фляжку, большую луковицу, положила их на стол, а сама со словами "я сейчас" побежала к себе в комнату, за бинтиком.
Вернулась через несколько минут и обомлела: дядя Женя уже расправился с содержимым фляжки и приканчивал луковицу.
Глаза его блестели, щеки зарумянились, а главное - он довольно улыбался!
- Ой! Что ж вы сделали-то! Спирта больше нет, как же я вас теперь лечить буду? Мама, мама, иди сюда, скажи - может, коньяк сгодится?
- Нет, - сурово ответила мама, появляясь в дверном проеме. - Ты бы еще пиво предложила. Коньяк не годится, в нем дубильные вещества, и градус не тот. Водка тоже не пойдет, слабовата. Зря ты, Евгений, выпил лекарство - теперь тебе не помочь.
Это прозвучало как "больного не спасти" в комплекте с "оставь надежду навсегда". Приговором. Окончательным и обжалованию не подлежащим.
Но дядя Женя нисколько не огорчился.
- Ладно вам, соседушки, Лазаря петь. Мне лекарство УЖЕ помогло. Ну, внутрь употребил! И что? Отличное, между прочим средство! Ничего не болит!
Он подвигал плечами, пошевелил ногами и даже покрутил головой.
- Надо же, вообще все как рукой. Не только укусы. Словно и не падал. Как там эти, недообедавшие, разлетелись?
Я посмотрела в окно и кивнула.
- Ну и славно. Спасибо вам, дорогие соседушки, благодарствуйте. Пойду я, пожалуй, еще поработаю.
Мы уставились на него в четыре глаза - с изумлением и опаской. Но дядя Женя успокоил:
- Не, на стремянку сейчас не полезу, хватит на сегодня приключений. Надо эхинацею подвязать, может, Тамарочка не заметит?
Сосед всегда был поразительным оптимистом!
Впрочем, мы не стали спорить, зачем. Вдруг да и впрямь, каких только чудес в жизни не случается...
А дядя Женя уже шел к калитке, восхищенно и громко повторяя:
- Какие все-таки замечательные эти народные средства! До чего же помогло! Жаль, жаль, что забывать, терять мы стали драгоценную мудрость наших предков...