Утренний блюз, как голос Шадэ - спокоен,
чуточку влажен, дождлив и меланхоличен.
Между вчерашней и нынешнюю тобою
Бог не скрывает старых своих обличий.
Осень на остановках, чужих листовках,
в чьих-то избитых пушкинских постановках,
будит обрывки малоприятных снов, как
если бы все стихи превратились в воду.
Льешься дождем ли, сыплешься листопадом,
музы твои по лужам гуляют рядом,
если тебе от жизни чего-то надо,
музам надолго вредно давать свободу.
Истина возле, видишь, она же пишет
влажно на стеклах, холодным дыханьем дышит,
твой абсолютный слух лишь ее и слышит,
но не умеет выразить и оформить.
Здесь, пока согреваешься теплым душем,
Здесь, пока изливаешь коряво душу,
Слышишь, но не пытаешься даже слушать,
Музу твою кто-то холит, лелеет, кормит,
Кто-то ее пускает в свои тетради...
Музы уходят, не потому что ****и -
Музы уходят, чтобы блуждать во взгляде
И раздражать твое утро дождливым блюзом.
Если творец явится в словесном танце,
Не сокращай дозволенных с ним дистанций,
Не раскрывай последних его инстанций,
А попроси,
Чтоб не уходили
Музы.