то были блаженные времена, сейчас я это понимаю, когда еще не было этих голосов, или голоса, скорее, голоса, чем голосов, но вероятность противного велика, никаких голосов, а только предчувствие голоса, кажется, разница небольшая, но она огромна, неизмерима, от одного к другому – скачок, прыжок в другой род, ad alius genus, я жил предчувствием, и жил хорошо, теперь я это понимаю, а тогда не понимал, предчувствие устремлено к будущему, и мне казалось, что я буду счастлив в будущем, когда обрету голос, который предчувствовал, но сейчас я вижу, что ошибался, предчувствие и было счастьем, никакого другого счастья не бывает, кроме предчувствия чего-то, к чему ты стремишься, думая, что оно – твое счастье, и понимаешь это, когда его получаешь, потому что заодно понимаешь, что получаешь всегда не то, получаешь всегда другим, не тем, о каком мечтал и какое предчувствовал, так уж устроено, ничего не попишешь, может быть и есть кто-то, кому удается, те, кто обретают именно то, что предчувствовали, но мне о них ничего не известно, и в отсутствие фактов, удостоверяющих обратное, я полагаю, что так же обстоит дело и с другими, все получают не то, что предчувствуют, и до счастья тут далеко, «счастье – это исполнение детских желаний» сказал кто-то, не помню, кто, но детские желания никогда не исполняются, потому мы и вырастаем, если бы они исполнялись, мы бы оставались детьми, ползунками, грудничками, ясно ли я говорю, но к кому я обращаю вопрос, здесь нет никого, кроме меня, а мне самому сказанное ясно до ужаса, и необходимо говорить еще и еще, чтобы несколько затуманить, лишить этой отчетливости и притупить.
––––––––––––––––––––––––––
«Странно, полностью разрушенный, но непривычный еще к тому унижению, до которого меня довели, я иногда, кажется, вспоминаю, каким я был, когда был Червем, но не попал еще в их руки». – С. Беккет. «Безымянный».