Глава 1
Тихий, сдавленный шепот прошелся по темному залу,
Отвернулись, пригнулись, застыли и спрятали лица
Посетители. Те, что мечтали сегодня забыться
В придорожном дешевом трактире, мечтая о малом:
О спокойной беседе с друзьями, растянутой в вечер,
О холодном вине, а позднее о жарких объятьях.
Но злодейка-судьба подарила нежданную встречу:
На пороге трактира, сжимая святое распятие,
Возвышался Палач - так его за спиной называли.
Инквизитор, сын церкви и верный слуга Ватикана,
Рыцарь Веры, противник и ярый каратель обмана -
Он стоял, понимая, что здесь его явно не ждали.
Мокрый плащ укрывал отчего-то уставшие плечи,
Грязь на коже сапог говорила о долгом походе.
Он прошел мимо бара, сказав: "Мне того, что покрепче..."
И уселся за стол, воздавая проклятья природе.
Посетители молча и резко домой заспешили,
Только пара седых стариков возле входа осталась,
А Палач, проклиная весь мир и тупую усталость,
Попросил, чтобы позже немного сегодня закрыли.
И хозяин трактира, конечно же, вмиг согласился.
Враг-Палач никому в этом городе точно не нужен!
И впервые за годы обета сын церкви напился,
Так пытаясь прогнать из души леденящую стужу...
Боль в душе… Так нелепо. Зачем, подскажите на милость?
Инквизитор не смеет жалеть и любить a priori!
Так откуда на сердце рубцы, ощущение боли?
Почему и за что это грубое сердце открылось?
Он закрыл на мгновенье глаза цвета серого неба,
Опрокинул бокал, неизвестно который по счету.
Вновь и вновь проклиная капризы дурацкой природы,
Окунулся в пучину упорно манящего бреда…
Глава 2
Костры… Костры… Черный дым и боль!
Пламя до неба! Пламя до Бога!
Власть утверждает церковный король!
Жертвы… Их много, до ужаса много…
Костры… Костры… Идут палачи!
Пламя взмывает все выше и выше!
Кто-то рыдает, а кто-то молчит,
Зная, что их все равно не услышат...
Костры… Костры... Пустота и огонь!
Пламя по телу! Пламя по душам!
Страхи потерь, бесконечность погонь!
Боже, да разве Тебе это нужно?!
Костры… Костры… И люди бегут!
Пламя быстрее! Оно догоняет!
В пламенном танце те люди умрут!
Пламя… Оно беспощадно карает...
Костры… Костры… Серый пепел и бред…
Пламя от Дьявола или от Бога?
Завтра тебя я сожгу на костре!
Завтра моя оборвется дорога...
Глава 3
Я закрою глаза и отдамся Морфею,
Чтобы встретить тебя на границе сознания.
Твои рыжие волосы, тонкую шею
И глаза… Цвета меда и цвета прощания.
Я закрою глаза на обрывки мгновений,
Вспоминая все то, что разрушится завтра.
Ты - ошибка… Невинная жертва гонений,
Сон и сказка холодного мрачного марта…
Кто сказал, что весна - это радость природы?
Для меня этот март во сто крат хуже ада.
Ты - безумие то, что лишится свободы
На рассвете, оставив лишь горькую сладость.
Сладость губ, опьяняющих лучше мадеры,
Уносящих куда-то в греховные дали.
Ради них я отрекся от церкви и Веры,
Ради них, что навек мое сердце забрали.
Я закрою глаза, чтобы снова услышать
Нежный шепот и стон - доказательства страсти.
Я не знаю, как можно? Не знаю, как вышло,
Что жестокий Палач пал рабом твоей власти.
Кто ты? Ведьма? Колдунья? Какое мне дело!
Я анафеме предан отныне навечно.
Я отступник! Я проклят и духом, и телом
Лишь за то, что почувствовать смог человечность.
Да… Такие, как я, - лишь орудие Папы,
Для убийства машины и для наказаний.
Мы - святого престола когтистые лапы,
Те, что губят таких вот невинных созданий.
Я закрою глаза, чтобы чувствовать снова
Нежный шелк твоей кожи и пальцев сплетенье.
Эти пальцы с души моей сняли оковы
И рассеяли в полночь пустые сомненья.
Я закрою глаза, чтоб не видеть рассвета
И костров ритуальных тягучего дыма.
Я - безумный изгой и предатель обета -
Отомщу за тебя всем служителям Рима!
Глава 4
Ответь мне, Боже, за что нам это?
За что даешь Ты все эти муки?
За что восходят лучи рассвета,
И умирают ночные звуки?
Ответь мне, Отче, когда ошибка
Закралась в четкий, холодный разум?
Когда сломала меня улыбка
Прекрасной ведьмы? Наверно сразу
Она пустила в меня заклятье,
Лишив покоя, разрушив Веру.
Держал я крепко Твое распятье,
Карая подданных Люцифера!
Не знал я боли и, не жалея,
Свергал я ересь в глубины ада!
Но повстречал я земную фею
И был отравлен любовным ядом!
Я знал, что нужно. Я знал, как должно.
Теперь, Создатель, я заблудился.
Любовь разрушить, скажи, как можно?
Разрушить Веру, с которой слился
Я воедино, душой и телом?
Нет, не под силу уйти от долга!
Я был жестоким, я был и смелым.
Мой путь был тяжким и очень долгим.
Мой путь усеян огнем и страхом,
Жестокой властью Святого Града.
Палач отмечен церковным знаком,
Горящий факел - моя награда!
Господь, прошу я. Нет, умоляю:
Дай мне ответы и дай мне силы,
Чтоб не дрожала, ее сжигая,
Рука. Она же меня просила,
Чтоб на рассвете горящий факел
Я опустил и поджег кострище.
Христос, прошу я, подай мне знаки,
Чтоб смог я выжить на пепелище...
Глава 5
Ветер трепал беспощадно деревья,
Тучи ползли по тропе небосклона.
Встретил тебя я в пустынной деревне
Под перелив колокольного звона.
Длинных волос темно-рыжие кудри,
Стройность и легкость изящного стана,
Взгляд… Этот взгляд не по возрасту мудрый,
Облик прекрасный и, может, чуть странный.
Ты танцевала под песню заката,
Под перезвон голосов колокольных,
Тучи несли с собой грома раскаты,
Отзвуки плача и мыслей крамольных.
Гром среди марта. Природа взбесилась
В этом году, нарушая законы.
В танце безумном ты вдруг оступилась,
Ветер донес приглушенные стоны.
Кинулся я сквозь остатки сугробов
К стройной фигуре, упавшей на землю,
Но остановлен был окриком строгим,
Видом, что помощи ты не приемлешь.
Ты поднялась и продолжила танец:
Грация, гордость, упрямство и сила.
Бледные щеки окрасил румянец...
Да, ты была до безумья красива!
Ты танцевала под песню природы.
А в стороне я тобой любовался.
Кажется, там, под тропой небосвода,
Страшный Палач в твои сети попался.
И превращалась та песня заката
В томную, тихую музыку ночи.
Где-то гремели грома раскаты,
Бег ускоряя мыслей порочных.
Что это: бред, колдовство, наваждение?
Бестии рыжей сплошная загадка...
Ты исчезала полуночной тенью,
Я догонял, отгоняя догадки.
И в бесконечности этого бега
Счастие мне открывалось людское.
А по сугробам из талого снега
Мир и покой приходили с тобою.
Ветер, деревья оставив в покое,
Принялся тучи гонять грозовые,
И, словно в сказке, над головою
Звезды явили нам лики немые.
И наблюдали далекие звезды
Нежность и страсть в тишине полнолунья,
Шепот признаний болезненно-слезных:
"Скоро сожгут… Приговор… Я - колдунья!"
Это как гром среди ясного неба,
В сердце удар беспощадным кинжалом!
Вот окончанье счастливого бреда:
Боль, неизбежность, покорность и жалость!
Я, не имеющий права на чувства,
Только вкусил ощущения счастья.
Ну а теперь где душа - там все пусто,
Сердце разорвано дико на части.
Ты же, смеясь, целовала мне губы,
Словно цепляясь за жизнь этой ночью,
Дико срывала одежду так грубо,
Тихо шептала: "Я знаю, что хочешь…"
Я поддавался в безумном порыве,
Запоминая обрывки мгновений.
Скоро сгоришь ты на плачущей иве,
Скоро я стану бессмысленной тенью.
Утро ласкало цветными лучами
Хрупкое тело прекраснейшей ведьмы.
"Знай, инквизитор, я стану мечтами!
Ты в своих снах все равно меня встретишь!"
Я удивился: "Откуда узнала?"
"Ведьмам, родной, очень много открыто!
Что же, прощай, мое время настало.
Время для боли и время для пыток."
Ты уходила в объятия стражи,
Я оставался и, кажется, плакал.
И на прощание: "Знаешь, мне важно,
Чтобы тобою опущен был факел..."
Глава 6
Дыханье смерти за спиной,
А впереди лишь пустота.
Уйдешь несбывшейся мечтой
Сейчас ты к дьявольским вратам.
Навек забудешь белый свет
И грешный мир простых людей,
А я приму святой обет
Мстить до скончанья моих дней…
Забудешь звезды, небеса
Померкнут для тебя навек,
А предрассветная роса
Мне шепчет: "Ты не человек!"
Ты - ведьма, Дьявола слуга,
Греховный яд в твоей крови.
Так почему дрожит рука,
Когда мне дан приказ? "Сгори
В огне, Отродье Сатаны,
И кровью грех ужасный смой.
Вы, церкви верные сыны,
Оставьте грешницу золой!"
Зажечь… Лишь факел опустить,
И вспыхнет сложенный ивняк.
"Я буду... Вечно буду мстить!"
Остался лишь последний шаг.
В руке предательская дрожь...
Собраться и не выдать чувств.
"Пошли, Господь, священный дождь
И прекрати огонь безумств!"
Но тишина небес в ответ,
И нет надежды на успех.
Уже огнем горит рассвет,
И слышу я твой легкий смех:
"Убей меня и отпусти!" -
Твои глаза мне говорят. -
"Найдешь меня в конце пути,
Когда ты встретишь свой закат".
Закат… Конец… Я буду ждать
Сквозь боль и месть святым отцам!
И я заставлю их страдать!
За все! За каждый алый шрам,
Что подарил тебе Престол
И за огонь, и черный дым!
"Давай, Палач! Наш час пришел!
Сейчас мы ведьмам отомстим!"
И запылали вмиг костры,
И воздух принял тяжкий вой.
"Любимая… Молю… Прости…
И знай, я умер здесь, с тобой…"
Эпилог
Тихий, сдавленный шепот прошелся по темному залу,
Отвернулись, пригнулись, застыли и спрятали лица
Посетители. Те, что мечтали сегодня забыться
В придорожном дешевом трактире, мечтая о малом:
О спокойной беседе с друзьями, растянутой в вечер,
О холодном вине, а позднее о жарких объятьях.
Но злодейка-судьба подарила нежданную встречу -
На пороге трактира, цедя через зубы проклятья,
Возвышался Палач - так его все вокруг называли -
Еретик и предатель, безумный кошмар Ватикана,
Кто Престол обозвал средоточием тайн и обмана.
Он стоял, понимая, что здесь его явно не ждали.
Мокрый плащ укрывал отчего-то уставшие плечи,
Кровь на длинном мече говорила о новой расправе.
Он прошел мимо бара, сказав: "Мне того, что покрепче..."
И уселся за стол, наблюдая за сумрачной далью.
Посетители молча и резко домой заспешили,
Лишь мгновенье, и вот сюда стража Престола ворвалась,
А Палач, несмотря на конвой и тупую усталость,
Не спеша выпивал, напоследок и в память о мире.
И хозяин трактира смотрел на него неотрывно.
Враг - Палач, еретик! А быть может борец за свободу
И за правду? Но тут же стал гнать эту мысль беспрерывно
(На костер ему рано: для смерти не те еще годы...)
А начальник конвоя стоял, приговор оглашая:
"Ты, убийца епископа, грязный отступник от Веры,
Ты отправишься в ад, на костер, к самому Люциферу!
Будут крики твои раздаваться, наш слух услаждая!"
Он читал и читал приговор, торжеству предаваясь,
А Палач, несмотря на все ужасы данной расправы,
Неподвижно стоял, уголками лишь губ усмехаясь,
И во взгляде сквозило: "Вы знаете, в чем вы неправы?
Для меня ваши муки - лишь сладкая нега забвенья!
Я стерплю их, и смело шагну я вперед, на кострище!
Ведь я умер давно, у остывшего вмиг пепелища.
А теперь вы исполните часть моего искупленья!
Я шагну! И уйду под священного грома раскаты!
Я забуду о вас и пойду по дороге на вечность.
Ведь в исходе пути и начале всей жизни заката
Меня ждет, непременно, Она, что дала человечность..."
Он закрыл на мгновенье глаза неба серого цвета,
Дал себя заковать, рассмеялся в лицо конвоирам
И, прощаясь с безумным и полным отчаянья миром,
Сделал шаг на закат в ожидании песни рассвета…