Его руки дрожали,
Но ноты шептали сами.
Сердцу угрожая,
Возносили над небесами,
Нежно шеи касаясь,
Теплотой обнимали пальцы:
Здесь, должно, обознались,
Ведь я видела лишь скромных зайцев.
Ее руки дрожали,
Но душа, та рвалась не на шутку.
И мелодия в зале,
О, поверь, била градусом жутко!
И ресницы, и плечи –
Все светилось волнующей прелестью,
И глаза, словно свечи,
С какой-то таинственной примесью.
Кто бы знал,
Что в сердцах пронеслось этих смутное.
Как финал,
Недосказано, но обоюдное…
В мягком шелесте губ,
В нескончаемом огнива всплеске,
Но остался лишь звук,
Томно-вздорный и (веришь мне?) дерзкий...