Когда б не обнажённая душа,
ложащаяся мягко на бумагу,
что б знали мы про горе и отвагу
простого чёрного Карандаша?
Заточен быстрой мыслью и рукой
Он оставляет тонкий, часто точный,
След о себе, из лёгких чёрных точек,
Из мУки букв, а то побег слепой.
Из глубины его графитной плоти
Течёт поток и вольности и зла;
Он то быстрее птичего крыла,
То вязнет, словно путник на болоте.
Становится короче с каждым шагом,
Все непонятней каждый завиток,
И вот последний всплеск: «Ты мой итог,
Приют последний. Белая Бумага...»