Гл.1
Ну, здравствуй, мой неведомый читатель!
Четыре с половиною часа
Стоять мне на дневальстве. Вот и кстати -
Попробую попеть "на голоса".
Изящно спеть мне не суметь, вернее
Лимит на время, в общем, туговат,
А тема обещает, по идее,
Иметь широкий жизненный охват.
Переживу тропическую жажду,
Припомню всех, с кем довелось "вступать".
Пусть должное смогу воздать не каждой
(Поскольку их хватило бы на рать!),
Но самых первых в "донжуанском списке"
Сегодня же зачислю в одалиски.
В четыре года (падайте со стула!),
Ручаюсь вам, вот "за три"- не скажу,
Меня уже девчонка притянула
К неведомому раньше рубежу.
Зашли тогда в какую-то пристройку,
Еще одна девчонка там была.
Играть "в семью" затеяли всей тройкой
(Гляди, куда восходит корень зла!):
Я стал "отцом", приведшая - "мамашей",
А третья, гостья Шурка, - "дочкой нашей".
Частушку спели "про любовь" девчонки,
Сплясали танец (истинный канкан!),
Снимая в танце кофточки, юбчонки.
Затем Полина села на чурбан,
Который был здесь со времен Гороха.
На нём когда-то тюкали дрова.
Я понимал, что происходит, плохо,
Был для "общенья" с ними рановат,
Годами меньше чуть не в половину,
Особено, мне кажется, Полины...
...Пожалуй, мой читатель, я открою,
Что Шурка доводилась мне "сестрою"
И дочкой тётушки моей иначе.
Но родственность здесь ничего не значит,
Поскольку в нашем ангельском сближенье
"Не наблюдался акт кровосмешенья"...
Наверно, больше не бывало встречи,
Иначе память что-то донесла б:
Любой пустяк "про это" в ней отмечен,
Ведь я с тех пор желаний грешных раб...
Расстались мы на двадцать вёрст сначала,
Потом уже на целых двадцать лет.
Она ко мне, конечно, не писала,
А из меня исчез её портрет.
Врезка первая
Читатель мой, здесь вымысла – ни грана,
И мой роман – не просто эпатаж.
Всё - бЫло, бЫло, как это ни странно,
Ни мерзостно, на взгляд пристрастный Ваш.
Зачем я публикую эти «были»? -
Вы спросите, в меня вперяя взгляд. -
Пусть Вас , любезный автор, развратили,
Но наших-то детей не развратят!
О, я согласен, Ваши дети святы
И нет у них плохих учителей…
Но КАК же совращаются ребята,
Какие были ангелов светлей?
Кто совращает? - Сплошь авторитеты,
Кто призывает «нарушать запреты,
Придуманные тыщу лет назад».
И часто дети сразу верят в это,
И не без удовольствия грешат.
Запретные плоды вкушая тайно,
Они УЖЕ горды необычайно
Тем, что отныне в то посвящены,
Чего не знают «эти пацаны».
И у романа горькая идея:
На «ангела» найдутся лиходеи,
И надо быть все время начеку,
Иначе чад во что-то вовлекут.
(2012, декабрь)
Алтай. Гл.2
Шесть лет. Детсад. Что может быть в детсаде
В шесть лет? Там нянек целый частокол.
Но дети, даже при такой осаде,
Умеют забираться под подол.
Частенько няни сами допускают
Свободу "детских связей", так сказать...
В детсаде выделял из всех я Майю.
Не то чтобы хотел к ней на кровать,
А просто, как теперь я понимаю,
Тянуло лишний раз взглянуть на Майю.
Забыл совсем свидание в пристройке.
Однажды - дело было в "мертвый час" -
Я слышу, Майя призывает с койки...
Но дабы справедливым был рассказ,
Скажу, что я не понял сути зова,
Во мне лишь смутно что-то проплылО:
От радости, что не зовут другого,
РазлИлось благодарное тепло.
А Майя страстно снова призывала
Переместиться к ней под одеяло.
...Теперь вошло отчетливо в сознанье,
Какую роль отводит Майя мне.
Но тут наш рай был перевернут няней,
Явившейся подобно сатане,
И, не успев под одеяло влезти,
Я замер изваянием на месте.
Врезка вторая
Святой порыв к возлюбленной девице
Для пацанёнка превратился в шок:
Хотел обняться и уединиться,
Но вновь на сцену выступил Порок,
И мог он убедиться, что все дети
Не знают, что такое добродетель.
(2012)