Осенний воздух чист и свеж.
Дождем умыты тротуары.
На блюдцах луж дрожит Манеж,
И одиноко бродят пары.
Уныло движется Тверская,
Стряхая с плеч домов листву.
Прохожих брызгами пугая,
Летит машина с буквой "У".
На Пушкинской, в ветрах ознобший,
Земли российской честь и свет,
Великий, гордый, но промокший,
Стоит "изгнанник и поэт".
На Красной, Минин и Пожарский,
Про осень тоже говорят:
- Октябрь выдался ненастный.
- Да, уж который год подряд.
И только Юрий Долгорукий,
Одернув верного коня,
Все тянет дальше дерзко руку,
За каплей мелкого дождя.
Уже не так галдит толпа,
Слоняясь праздно по Арбату.
Гостей извечная тропа
Свои убрала экспонаты.
Молчат унылые фонтаны,
Прохлада их уж не нужна.
Раздеты ветрами каштаны.
Москва стоит обнажена...
И в этой наготе невинной
Предстал ее сокрытый мир.
Усадьбы дворик на Неглинной,
И вычурный слегка ампир.
Изгибы тел старинных улок,
И спины хмурые домов.
Сокрытый сквером переулок
И под листвой заснувший ров.
Печален вид дворов унылых,
Шуршит под поступью листва,
И кучки голубей ворчливых,
Лениво гонит детвора.
Встал покурить угрюмый дворник,
Устав метлой гонять листву,
А ветер, дел его поклонник,
Уж гонит новую волну.
И листьев пестрые потоки,
Залили скверы и мосты.
Им чужды дворников упреки,
Им в радость буйство красоты.
Но этот вихрь осенних красок,
С собою в город грусть принес.
Она в зонтах промокших плясок,
И в скользком шорохе колес.
Она легла на лица улиц,
И лики хмурых постовых,
На платья ветреных поклонниц
Бутиков брендов мировых.
Улыбки реже красят лица,
В изгибы губ вселилась грусть.
Грустит осенняя столица,
И с ней взгрустнула тихо Русь.
Уныло зреть на расставанье
С теплом и светом, а пока,
На красок листьев увяданье,
Дождем всплакнули облака.
И даже сонные машины,
Давя колесами листву,
Руками дворников смахнули
Со стекол лобовых слезу.
26-27.10.2011