Отшельник, Божий человек,
Под вечно ясным небом
В пустыне проводил свой век,
Одним питаясь хлебом.
Никто покоя не вредил
Святому состоянью,
Священник только приходил,
Свидетель покаянью.
От уз греховных разрешал
От Бога данной властью,
Священных Таин причащал
И Церкви делал частью.
Отшельнику мятежный дух
Шепнул сомненья слово:
«Приемлешь из нечистых рук
Ты Таинство Христово!
Священник этот, «Божий раб»,
Живет не так, как учит –
По женской части очень слаб,
Постом себя не мучит.
Не трать же свой священный пыл
Ты на лжеца пустого!»
И дверь отшельник не открыл,
Когда пришел тот снова.
Была священнику горька
Обратная дорога.
Как тяжела порой рука
Всевидящего Бога!
Отшельник от плотских оков
Сокрылся в сон короткий.
И там средь пламенных песков
Явился Ангел кроткий.
Он старца за собой повлек
И видят: средь пустыни
Водою некий человек
Для всех полнит кувшины.
В колодце черпает ковшом,
В сосуды наливая,
На длинном черенке большом,
Воды не задевая.
Вода прекрасна и светла!
Но вот хозяин чуткий
Как будто обгорел дотла –
Все тело в язвах жутких.
Водою чистой, как слеза,
Владеет прокаженный!
Отшельник в ужасе глаза
Расширил, пораженный.
«Зачем остановился вдруг
Иль жажда уж не гложет?
Тот человек не враг, а друг»,
Промолвил Ангел Божий.
«Ни разу грешною рукой
Он влаги не коснулся.
Так пей же и храни покой!»
И тут монах проснулся.
Припомнил беса льстивый глас,
Грехи своей гордыни,
И слезы брызнули из глаз,
Пыль оросив пустыни.
Теперь пред Чашею Святой
Смиренно он являлся
И рук державших чистотой
Уже не оскорблялся.