Мне так хотелось в мире этот стих,
И весь прочитать его от сих до сих.
Из запредела краткого его размера,
Меня измучила всего его ж химера.
Но если не случилось ровно ничего,
То как вплести во всё и безо всего.
Как от пивнушки пёсик тот ушёл,
Он рыжую свирель унесть ж почёл.
И как солнышко с неё уже сбежало,
Всё быть пивнушкой чудо перестало.
Кому по Суздальской оно мешало?
Не знаю я. Но чудо это ж замолчало.
Но в мире мне остался в этот стих,
Поток машин звенящих не притих.
Но от пивнушки даже нежная дыра,
Вчера исчезла. Но память ж не хмура.
Вот сохранила мне ушедшую собаку,
Неведомо: с какой обложки знаку.
И я листаю в радость, в этот день,
Вдыхая с гордостью цветущую сирень.
И ведь я дожил, дошёл уже, привнёс,
Что рыжий пёс в тогда ж уже унёс.
Он с нотами унёс в тогда свирель,
Но я услышал мелодий всех капель.
Весною поздней. Во всём излёте мая,
Когда стрижи чернели, оттеняя.
Всё рыжее! Цветы и просто,
Лица у людей.
Чем плохо это,
В Новокосино?!
М. Кузьмин
22. 05. 12.