Первая жена моего брата* была на редкость ароматна. Когда она приходила с работы и ставила в прихожей свои кроссовки, от них такой рокфор по всей квартире стоял, что в носу щипало. Было похоже, как будто рота солдат после марш-броска свои портянки везде развесила. Зато уж и нрав у неё был под стать её обоняемой духовитости, то есть обаятельный и душевный, бесхитростный, с по-детски наивной уверенностью в своей неотразимости. Она даже как будто не замечала, что от её ног изрядно попахивает. Она была совершенно невосприимчива к своим недостаткам. В упор их не чуяла. Такой невосприимчивости нельзя было не позавидовать. И зависть снедала меня, и газы копились во мне и отравляли мой организм. Потому что из чувства противоречия, дабы не походить в этом на мучительницу моих ноздрей, мною делалось всё возможное, чтобы не испортить атмосферы жилища неуместным зловонием. В результате чего из раздувшейся кишки во мне образовался рыбий пузырь. А от невозможности дышать отравленным воздухом квартиры прорезались жабры. Дальнейшая мутация совершилась уже в аквариуме, куда плюхнулось спасаясь от раздражающих миазмов моё скукожившееся от самоограничения тельце. Там оно и покрылось чешуёй и укоротило руки и ноги до кистей и стоп, пальцы которых потом перепончато срослись плавниками и хвостом.
Теперь я рыба. Ползаю по дну, и копошусь в своём осадочном дерьме.
Всё написанное выведено улитками на позеленевшем стекле аквариума под мою немую диктовку.
Малавец
_______________________________________________
*Исправлено для удобства читателей. В оригинале стояло "Перша дружина мого брата". Некоторые специалисты считают эту фразу достаточным основанием для возведения Малавца к украинским истокам.