Хандры моей свидетели
отвернули рожицы.
Были добродетели,
да вот взяли ножницы.
И полетели перышки,
жалко - были белыми
молодые крылышки,
но щелчками смелыми
заровняли дочиста
плечи, точно выбрили.
Больше не захочется -
из пернатых выбыл я.
Из любимых выгнали,
мол у нас не числится.
Продав душу - пропили,
крылья - похмелиться бы.