Когда угроза грозовая
для пыли, грязью стать готовой,
не столь страшна, как грузовая
и резвая
для юбки новой,
как раз и подвернётся юбка -
она работает кассиром...
А влага трепетная кубка
вот-вот расплещется над миром.
И пыль лежит, как промокашка,
и прибавляет шаг прохожий,
и первой капельки букашка
вдруг упадёт коровкой божьей
в сопровождении раската,
а вместе с ливнем грянут споро
весна и Тютчев и тогда-то
любовь кассирши и шофёра...
И только бедному поэту
его печаль состроит глазки,
и он проводит сигарету
щелчком изысканным и царским.