Перевод стихотворения Клариссы Пинколы Эстес по мотивам лирики Сапфо
Ветер любви входит в мое окно.
О, Афродита, ты пришла ко мне в ночи,
Когда я одна,
Когда некому познать тебя?
Когда некому дотронуться до меня,
И я не услышу твоего стона?
Возвращайся завтра, можешь?
Возвращайся, когда я могу прикоснуться
К тому, кого люблю,
И, подобно горному ветру,
Моя любовь будет рубить, рубить, рубить
Твердую древесину моего существа,
Снова превращая ее в древесину сердца.
Я начинаю любовные ласки с того,
Что обращаю к тебе свое дыханье.
Знаешь ли ты, что ты можешь писать слова любви
На спине возлюбленного своим языком?
Я исписываю все твое тело
Тем, что хочу и тем, что, я знаю, нужно тебе.
Это столь прекрасное начало,
Но, обещаю тебе, лишь начало.
Будет то, что следом,
То, что будет длиться,
Длиться,
Длиться…
Так приди, моя священная подводная раковина,
Бьющаяся у тебя меж ногами,
Стань стихотворением…
Говори со мной твоим крошечным языком,
Играй музыку, которая нравится нам обеим.
Звезды – это маленькие прекрасные огоньки:
Они сияют, но они – лишь крошечные малютки
По сравнению со светом луны.
Каждый, кто любит,
Увидит, как луна в своем длинном одеянии
Обсыпает серебряной пудрой свое тело,
И это разжигает в ней огонь.
А потом она горит для своего возлюбленного,
Охваченная этим серебряным огнем,
Всю ночь.
Всю ночь, поворачиваясь то так, то эдак
В небесах,
Медленно поворачиваясь
Перед глазами, которые смотрят на нее,
Любя глаза, которые смотрят на нее,
Желая, чтобы глаза смотрели на нее,
Вращаясь,
Пользуясь целой ночью, чтобы показать – и медленно –
Каждое свое сокровище.
Земля наконец покрылась цветами после зимы
С ее коричневым и серым оттенками,
И теперь
Афродита достает свою вышивку –
Стежки, которые учат влюбленных
Тому, как все это происходит.
Смотри, есть угол полотна, на котором ночь.
Там любовник с темно-красной кожей и зелеными волосами,
Поверх другого, кричащего, извивающегося, смеющегося тела.
Это темная женщина цвета древесины дуба.
Один говорит другой:
«Может ли луна касаться тебя, ласкать, дотрагиваться до тебя здесь?»
Женщины, которых не укротить, подходят к нашим дверям
И оставляют после себя тончайший аромат фиалок.
Это пробуждает в тебе желание поймать женщину,
Которая так хорошо пахнет,
Сорвать ее, как цветок,
Даже сокрушить ее в грубых объятьях,
Чтобы выжать из нее больше этого божественного аромата.
Что бы делаешь, блуждая по улицам и глядя на женщин?
Возьми ту, что у тебя есть, и борись с ней среди простыней всю ночь,
Чтобы соловьи, которые оживляют все, что делают люди,
Еще один раз удивились.
Ночь напролет,
Верь мне, когда я говорю,
Я молилась о том, чтобы это время,
Когда мы обмениваемся нашим нежным дыханьем,
Длилось вдвое дольше.
В изгибах твоего тела я нахожу свою религию.
Вместе мы воспаряем
К бедрам Богини,
И пьем из ее ущелья,
Вот моя молитва.
Прошу, Афродита,
Дай мне еще три дня перед рассветом,
И Эрос, слышащий, как звенят цепи
На сопротивляющихся бедрах,
Что ж, Эрос решил, что она никогда не зовет его по имени,
Чтобы освободить ее тело и расстегнуть пряжки,
Которыми всегда скрепляются женские одеяния.
И, поскольку она не просит, чтобы с нее сняли оковы.
Ее трудно найти,
Потому что недостаток страсти
Делает нас мелкими.
Сияние посреди этой тьмы – ты.
В твоем центре я плыву к этому бледному свету.
Парки направляют меня к месту покоя,
Земля заключена в ее теле.
Мы мореплаватели,
И великие бури наполняют наши тела,
Мы – противящиеся уста,
Мы – разбитые колени,
Но мы стремимся к месту,
Месту,
Месту,
Мы плывем в глубиннейшую гавань,
Штормы в твоих ладонях и штормы в твоих бедрах.
Небо течет – этот поток в моих закрытых глазах.
Мы, наконец, омываемся им в объятьях друг друга…
Теперь успокойся, буря.
Я наконец обретаю покой на берегу твоего тела.