Буди, боец измученную плоть,
усохшую без хлеба и без сна.
Спаси его и сохрани, Господь!
Вставай, бача в Афган пришла весна!
Сегодня мы в засаде на тропе,
лежим в овраге среди мёртвых гор.
Я в местном веке малость отупел,
веду порой с собою разговор.
В трёх метрах от меня шумит река.
Вставать нельзя, лежу как мятый куль.
Мне камни измочалили бока,
но вот мелькнул Масудовский паколь.
Отрывисто заохал АГэС,
запели заливаясь калаши,
присел от неожиданности Бес
на мёртвый круп верблюда Курбаши.
Развеян в дым душманский караван.
Затоплен день войны в чужой крови,
но снова посылает Пакистан
"гостинцы" для аскеров-шурави.
Два года, кто придумал этот срок?
Подъём чуть свет и к чёрту на рога.
Мы судьбами тут платим свой оброк
за право первым выстрелить в врага.
Усыпана солдатскими костьми
дорога Хайратон-Кабул-Герат.
СССР пожертвовал людьми,
нас пригласили на "прогулку" в ад.
Но даже в этом пламенном аду
мы жить душманам вольно не даём.
По серпантину с выкладкой иду
и в блоке занимаю свой проём.
Рутина дней расстреляна в упор.
А мысль одна, дожить бы, уцелеть.
Стучит в груди расстроенный мотор.
Афган для нас - одна большая КЛЕТЬ!!!
Декабрь. 1990.