Его рукой низвержено устало,
Не мало шествий, как в пучину вод,
Сквозь сизый мрак допросного обвала,
Свободных птичьих клиньев в горизонт.
Стопы его, укрытые в сафьяны,
Кратчайшим намечали бренный путь,
Подножие, растаптывая в раны,
Вершинам, хладно, источая жуть.
И радуясь, гортанно, алкоголю,
Он сущЪ, природе выделяя углерод…
…И лишь душа, спасаемая
болью,
Слезой, таённой, отмывала эшафот…