***
Скоро затянутся корочкой льда
Блинчики лужиц на ленте асфальта…
Бог с ним, с Канарами, Кипром и Мальтой,
Но даже в Карелии – тянет сюда.
Здесь лета короткие, зимы дрянны,
Стены домов обсыхают как щёки,
Но слёзы и дождь оставляют подтёки...
Я здесь живу с вечным чувством вины.
Фасадом и тылом разнятся дома –
Так в Свете и дома меняются дамы.
Дворцы и лачуги, трущобы и Замок…
Здесь жил Достоевский, и мог бы Дюма.
Здесь темное прошлое старит, увы.…
Чтоб лоскуты Центра сдержать от развала
Шпилем-иглой на порезах-каналах
Кривыми мостами наложены швы…
Смог и кислотность наносят урон –
Каменный лев доживает устало…
Здесь мало улыбок, веселого мало.
Тому подтверждением много ворон.
Снег обнажает в районе общаг
Банки, бутылки и презервативы,
Тая весной тяжело, некрасиво…
Здесь не прожить без зонта и плаща.
Слякоть и сырость, и в бронхах – беда…
Но, где бы ни был заслуженный отдых,
Знаю, что тусклые, ржавые звёзды
Дней через десять - притянут сюда.
***
Оксид Ленинграда
Это город трамваев,
Строгих линий, мостов,
Я в нем многое знаю,
От дворцов до кустов.
Я вминаюсь со снегом
В зев метро и в такси.
Город каменной неги,
Я твой житель-оксид.
Я – оксид Ленинграда,
Петербуржец О-два;
Я молекула ада -
Твоего естества…
В твоих легких сгорая
До скелетных основ,
Я молекула рая,
Твоих утренних снов.
Я бродил по проспектам
Сам не свой по ночам,
Ты загадочным Некто
Мне о многом молчал,
Гулкость звука ночного –
Как торжественный хор,
Там, где чудо-подковой
Спит Казанский собор.
Гулкость звука ночного –
Неотступный мой паж,
Там, где крепость Петрова,
Петропавловский пляж.
Выразительно мрачен
Вид недремлющих стен,
Шаг - и будешь захвачен
Ими в каменный плен…
И увидев, как остро,
Шпиль вонзается в мглу,
На Васильевский остров
Путь опять перегну
Самой длинной из Линий…
Красотой одержим,
Через пух тополиный,
Малым, Средним, Большим…
Через мост Лейтенанта…
Подкормлю корабли…
Выйду эдаким франтом
В светском обществе лип,
Их подслушаю сплетни,
Фавориток Двора,
Беззастенчиво летней
Будет флирта игра…
И прожив три столетья
За ночной свой маршрут
Утром встану под плеть я
Торопливых минут.
Искупавшись в прохладе,
Стану частью огня.
Окажусь снова в аде
Петербургского дня.
Но с соседом поспорив,
Поругавшись в метро,
У Балтийского моря
Сполосну я нутро.
Как и пять миллионов,
Таких же как я,
Твоим ритмом палёных,
В вечер трудного дня.
***
Лифт снуёт кадыком
Лифт снуёт кадыком в гортани подъезда.
Остекленным балконом сползают очки.
По залысинам крыши тень тучи полезла
Вздыбив прутья антенн – шевелюры клочки.
...Дом когда-то считался престижным, элитным,
Был построен для бонз и научных умов.
Дефицитные вина, шампанские литры
Отличали его от соседних домов.
У подъезда стояли служебные «Волги»,
Коробки «Жигулей» – сплошь шестая модель.
Дом любовно поглаживал книжные полки,
В Новый год во дворе чистил место - под ель.
Отмечал новоселья, рождения, свадьбы,
И на блюдечках окон луну подавал…
А теперь не до лун… Где там техник?
Позвать бы –
Слишком часто дожди заливают подвал…
Посерела от выхлопов стенка фасада,
И слежались, и слиплись блины-этажи…
С облицовочной плиткой слетала досада:
Отчего же изменчива так эта жизнь?
Изменились жильцы: кто богатый, кто нищий.
Стали жесткими лица, скупыми слова…
Даже в дружбе теперь всякий выгоду ищет.
От плевков и окурков пожухла трава…
А сегодня - мир старый в руины разрушен,
Боль пронзила пролет, как запущенный зуб:
На площадке, у входа в подвал, обнаружен
С огнестрельным ранением в голову труп.
***
Огни большого города. (Чарли Чаплину)
Забавною походкой,
И с тросточкой короткой,
Идет по тротуару
И жмурится теплу…
Ни цента нет в кармане
Огнями город манит…
В костюме темно-старом
Идет честнейший плут!
В желудке только запах -
Стоит на задних лапах,
Кусочек хлеба просит,
Грозит, иначе – в морг!
Швейцары, полисмены
Под зад дают коленом…
И джунглями без просек
Толкается Нью-Йорк.
Поденная работа,
Случайно где-то что-то,
Ему скамья – перина,
А небо – потолок…
Но духа не теряя
По улицам петляют
Начищенный ботинок
И мятый котелок…
Нас с черно-белых пленок
Смешит большой ребенок
И вместе с ним мы рады
Над глупостью шутить…
И с грустными глазами
Вручив цветочек Даме…
Он снова будет падать
И тросточкой крутить.
***
Холодный ветер бился оземь,
О камни разбивая лоб…
Он псом привёл хозяйку - осень
В мой город нищих и трущоб…
Он яро рвал с деревьев листья,
Сопротивленьем сатанея
Лишь ель, ощерившись иглисто,
Отбилась, глухо зеленея…
Он кровли грыз, сдирал афиши,
На стройке повалил забор…
То тут, то там мой город слышал:
- Ату его!
Апорт!
Апорт!
И словно стискивая зубы
В домах закрылись окна плотно...
Людской поток пошел на убыль…
Мой город стал пустым и потным.
Собакой, проигравшей в схватке,
Подставленным под ветер горлом
Он сдался… Жалко и покорно
Тряслись асфальтовые складки...
_
А я стоял на остановке,
Небрит. Без денег. Чуть простужен.
Пиджак. Размокшие кроссовки.
И пьян. И мне никто не нужен.
Стоял давно. Зачем - не зная…
Смурной, помятый.
Всё сопливей…
Под звон последнего трамвая
На город хлынул
Косо
Ливень.
***
Город принял
Над коптящим, задымленным городом
Небо свесило тучами бороду,
И закашлялось громами с грозами
Разгоняя окурки и чад…
Ливнем сплюнуло, кратким, но яростным,
Шквальным ветром по верхнему ярусу
Посрывало где кровлю, где линии -
Как по шапке ладонью, уча…
Город принял удар подобающе,
Зло пил дождь, и кричал: Ну, давай еще!
…А наутро, очищенный струями,
Лез к нам с пьяными поцелуями.
***
Блуждающей серебряной улыбкой…
Кварталы, дождь, шуршащие машины,
В змеистых ручейках асфальт, неон…
Под зонтиками женщины, мужчины -
Серебряный от капель миллион…
Четыре прочих - за клубами окон…
Дома плывут, подобно берегам -
Статичность камня смазана потоком
Воды, толпы, шумов, минут, реклам…
О Город, растворяющий и зыбкий…
Проспекта поперечину ===, как рот
Твой инфернальный утончил народ
Блуждающей серебряной улыбкой…
***
Променад
Солнце грубо отёсано, колется острыми гранями...
И вообще весь июль недоделанным вышел, топорным…
ДТП перед въездом на мост, там площадно от брани -
Форд вошёл в Шкоду сзади…Похоже на жесткое порно.
Бомжеватого вида дворняга копается в мусоре...
Каждый в меру возможностей ищет и ловит мечту…
От блондинок тошнит, но бывает, встречаются русые
Без горошин в пупках и ноздрях, и интимных тату.
Геометрия улиц прямая, как буквы латиницы.
Не московская кривоколенность, дремучая вязь.
Но вполне по-московски сыты бутики и гостиницы,
И настолько надменны, что входишь в них как-то боясь…
Ближе к центру парковки всё уже и более платные.
В атмосфере витает здоровый деляческий дух.
Банки, офисы, мордовороты привратные -
Синей птицы разделка, с обедом от часа до двух…
Люди в строгих костюмах и с тщательно честными лицами
Ловят крупные деньги в глубинах присутственных зданий…
Феодалы помельче – пожарники, СЭС и милиция
К подвассальному бизнесу сами приходят за данью.
Деловые кварталы сменились зелеными зонами,
Расслаблением и предвкушением отдыха - пятница.
В павильоне, затейливо под старину стилизованном
Недоверчиво рак от убойного ценника пятится….
Луна-парк. Оживлённо. Родители платят, и после
Их детишки взмывают под небо с красивой кометой…
Среди аттракционов стоит опечаленный ослик
Перед шляпой с совсем незначительным сбором монеток.
***
Как всегда, машины неуступчивы…
Переходишь улицу отрезками.
Мышцы перекачанного Купчино
Гонят транспорт до аорты Невского.
Паутина улиц – очень прочная,
Мухами запутались кварталы…
Лиговка – недобрая, порочная.
А Обводный – грязный и усталый...
Ругань органична и затейлива,
Малолетка вырастет в отпетого…
На углу Жуковского-Литейного
Славный бар пивной был – больше нет его…
Пятна луж – как средство диагностики:
Дождь был выпит дозами немалыми…
Пьяной бровью изогнулись мостики
Над глазами мутными – каналами…
Тренажерный зал, их стало множество.
Лозунг – быть здоровыми, богатыми.
Старый дом торцовое убожество
Залепил рекламными плакатами.
«Пять углов» – развилка символичная:
Церковь; шпиль; театр; кабак; к вокзалу…
Парк у ТЮЗа – что-то очень личное
Осень желтой краской написала…
В церкви толпы граждан – удивительно!
Атеистами ведь раньше были, вроде бы…
А у входа друг за другом бдительно
Смотрят бабка, нищий и юродивый.
***
Час вечерний, город серый,
По прогнозу дождь обещан…
Театральная премьера –
Треть мужчин, две трети женщин.
Он ушел из первой трети
В мишуру центральных улиц.
Так друг друга и не встретив,
Двое снова разминулись…
Из стежков суровой нитки
Трёхполосная разметка.
Тротуар в узорной плитке.
Лезет к сумочке барсетка…
Развлекательные кущи -
Буквы яркие, как губы,
Напомажено зовущи,
Вход копейка, выход рубль.
За решетками ограды
Липы вянут под арестом,
Сами здесь расти не рады,
Здесь им плохо, душно, тесно…
Освещенные витрины.
Отчужденность манекена.
Двор-колодец. Запах псины.
Выход к метрополитену.
Человеческие лица -
Пузырьки с подземных станций
В бесконечной веренице,
Утомленные, без глянца…
Колбасы купив вареной
К чаю булки и печенья
В омут спального района
По теченью, по теченью…
К телевизору и кухне,
Жить не набело, а вчерне…
Дождь обещан, туча пухнет,
Город серый, час вечерний.
***
А где-то есть солнце, сады и долины,
Там маки цветут и растут мандарины,
Открыты дома, символичны ограды,
И каждому встречному верят и рады…
А где-то есть лес, не дремучий, не редкий
С певучею птицей, сидящей на ветке,
С кукушкой и дятлом - смешным пулеметом,
И щедрой полянкой, пропитанной мёдом…
А где-то есть берег, и море лазури,
И люди смеются, и люди разулись,
Медузы в глубинах и брызги в глубинках,
И детские дырочки в пляжных кабинках…
А в данности – город, бетонные сопки,
И стрессы, и трассы, и давка, и пробки,
И чувство свободы - великая роскошь.
С балкона собака завидует кошке…
***
Ещё не стал пятном застройки сверстник сквер.
Он этой осенью взлохмаченный и рыжий…
Приятно жить не в переполненной Москве,
Но и не всем дано сорвать каштан в Париже.
Самоубийца солнце прыгает с мостов,
Внучат теплее кутают бабули…
Остатки лета отступили под Ростов,
И следом врангелевцев доживут в Стамбуле…
Высотный дом себя луной короновал,
Играют звёзды то ли в прятки, то ли в жмурки…
Когда в Венеции бушует карнавал
Деревья спят в обледенелом Петербурге...
Река и Город
Из Озера, как сталь из ножен,
Река текла себе в Залив…
Вмешался Пётр, объявив:
Здесь Город будет расположен!
Поплыли лодки, корабли…
Причалы сделали для флота -
Нещадно берег проскребли
И отодвинули болото.
Как больно было Ей, когда
Вонзались боты якорями!
Кипела яростно вода
Еще не ставшая морями.
И за насилье это мстя
Она свои кидала воды
Пощечиной!
Бурля, блестя
Свинцовой злостью непогоды.
От гнева ликом потемнев,
Она отбросила сомнения,
И, вымещая этот гнев,
Пошли на Город наводнения…
Два раза в год она ждала,
Когда Норд-Вест
Залив взлохматит,
И Город, эта кабала
Ей сам!
Домами дань заплатит.
Но долог год, и гнев пройдет,
Дома вокруг закаменеют…
Подумаешь – два раза в год.
Ужился Город всё же с Нею.
И, в общем, жизнь была сносна…
Весною, скинув льда одеяло
Ей мачта – бывшая сосна
Как платье парус надевала…
Но Город креп и быстро рос,
Он брал взаймы напор и воду.
Лет сто назад был первый сброс
Токсичных заводских отходов.
Стал Город властен и жесток
Как пьяный муж с женою в ссоре,
Всё чаще ядовитый сток
Она выплевывала в море…
Ей под засученный рукав
Вкололи трубы…И годами
Буксиры, лодки распугав,
Травили грязными следами…
Волна в бензиновом пятне
Еще способна на порывы,
Но накопился ил на дне…
И, кроме корюшки, нет рыбы…
Но берега сковал гранит…
Мосты корсетом грудь сдавили…
Течение едва хранит
Былую женственность извилин…
***
Бетон застыл
В квадратных метров кубатуре.
Дома по сериям,
Как яйца в инкубаторе.
Завод, трубу зажав
Цехов губами, курит…
Скачки У.Е.
Адреналином в арендаторе…
Дурною кровью
Через центр движенье транспорта.
Бухтят проезды,
Закупоренные тромбами...
Менты стригут с прохожих –
Кто без паспорта…
Квадраты окон
В чихе вытянулись ромбами...
Деревья колются
Трехдневною щетиной…
Блестят асфальтом лысым
Площади-проплешины…
И провода
Густой болотной тиной
Навешаны… навешаны… навешаны…
Сигналы фар
Сливаются в пунктире…
Разрядом молнии
Идет по небу трещина…
Одна в стандартной
Однокомнатной квартире
Живет ничем
Не примечательная женщина.