***
Очертя голову - и сразу в омут:
"Вина налейте, вина , вина!"
Под фортепьяно молчать готова:
"И пусть подохнет печаль моя!"
"Какая ересь - я слышу голос,-
Опять не знаешь, кого простить,
(Декабрь похож на истлевший колос)
Не хочешь меня ни о чем попросить?"
Зеленый вечер - "Опять замерзла,
Подай мне мою синеватую шаль,
(Шатается тонкий бокал на ножке)
Боюсь пропала моя вуаль".
Смеется мой собеседник тихо,
Похожий на тонкий осенний лист,
Исполнит ли он мою старую прихоть,
Прогнав надоедливых, пошлых лиц?
"Ловите! Ловите!"- И хохот страшен,
Я слышу под окнами - экипаж,
И весь дурман оттого и слаще,
Что страхи эти - сплошная блажь.
Мешаются в зале фигуры цветные,
Блестят драгоценности при свечах,
И мнятся уже голоса хмельные,
И замечателен каждый шаг.
Танцует какая-то темная дама,
Порой каблуками впиваясь в паркет,
Ключицы тонки и на каждой - два шрама:
Она ненавидит январский рассвет.
Вон странные люди - не злы - печальны,
Их фраки темны, как озерная гладь,
Лелеют в умах своих многие тайны,
Как жаль, что не выведать, не отгадать.
Ноябрь, должно быть, истлел изначально,
Был съеден внезапно пришедшей зимой,
"Мы здесь господа! Так помянем же осень!"
Сверкает хрусталь - блеск, рожденный луной.
Одним сумасшествием меньше, но все же,
Часы тяжким боем измяли всю ночь,
Ни кровь, ни дурман, ни рассвет не поможет,
И мы говорим своим призракам: "Прочь!