(Латышская легенда)
Хочу, друзья Вам рассказать
Что в замке древнем приключилось,
Его привыкли Гробинь звать.
Однажды тайна мне открылась,
Когда я в старой церкви был,
И оказался вдруг в подвале.
Священик дверь одну открыл,
И лаз явился перед нами!
Давным – давно он был закрыт
От глаз людских, и был забыт.
Но слушал я про ход рассказ
Печальный, из веков провала,
Его я расскажу для вас
Весь, до конца, и от начала!
Тому, лет триста утекло,
Барон свой замок Гробинь строил,
В нем было тихо и светло,
Но из подвала он устроил,
До церкви лютеранской ход,
Что в час беды его спасет!
Вокруг крестьяне, рыбаки
Селились смело, разводили
Домашний скот и у сохи,
В срок нужный по весне, ходили.
В путину, в Балтику идут,
Под парусом, доверясь Богу,
Плетеный невод заведут…
Так жил народ, и понемногу
Все попривыкли.
Но беда
Нас поджидает завсегда.
Слух появился в деревнях:
Мужчина, видный сам собою,
У юных девушек в сердцах
Любовь селил, и красотою
Он всех мужчин превосходил,
Дарил красоткам обещанья,
Твердя, что лишь ее любил,
Их звал для тайного свиданья.
Он девами овладевал,
А после, на позор бросал…
Прознали в замке про дела
Бесчестные. Приказ барона
Узнать: кто он, как мать звала
Того, кто не страшась закона
Его и Божьего вершит
Бесчинства по окружным селам.
Призвать он рыцарей велит
Немедля, колокольным звоном!
Злодея нужно разыскать,
И очень строго наказать!
По всей округе честный люд
Князьям ливонским помогают.
Все знают, Голшуком зовут
Того, кто подло соблазняет
Девиц в окружных деревнях.
Для них, он рыцарем зовется,
Забыв про совесть, честь и страх,
Он зло над жертвами смеется.
Но где злодея отыскать?
Никто не мог про то сказать….
Ливонцы в ярости. Они
Стоят в боях за честь и Бога!
В засадах ждут за днями дни,
Проводят ночи на дорогах.
Они желают отомстить,
И наказать его желают.
Приказ: живым должны ловить
Голшука. Злобы не скрывают
Ливонцы храбрые, а вор
Девиц, не вступит с ними в спор!
Скрывался средь озерных вод,
Чтоб на глаза не попадаться
Тем, кто отважно в бой идет,
Не может с рыцарем тягаться
Голшук.
Хоть ликом он красив,
Медоречив и сладкозвучен,
Но для сражения труслив.
Копью и сабле не обучен.
Зачем в сраженьях погибать?
Ведь проще женщин обольщать!
Так из обманутых одна,
Под утро из села пропала.
Она любовницей была
Голшука, но злодею мало
Любви красавицы! Злодей
По миру девушку ославил.
Дурная слава шла за ней,
Ведь ей Галшук, дитя оставил…
Отец и мать, родные братья,
Все Хильде падшей шлют проклятья…
Однажды утром, лишь рассвет
На горизонте золотился,
Нашел пастух в яслях пакет,
Тот запищал, зашевелился….
В ребенке, Хильды дочь признал
Крестьянин добрый, но в округе
Он за три дня не отыскал,
Голшука ветреной подруги….
Она исчезла, как туман.
Знать, погубил ее обман.
Потом шептали рыбаки,
Как поздно ночью услыхали
Как плещутся в воде шаги.
Звук, - словно веслами стучали.
И видят девицу в воде,
От берега она шагала…
Красой, подобная звезде
В волне балтийской утопала.
Упал на деву лунный свет,
Мигнул, погас, и Хильды нет….
За годом год вдогон спешат
В дому дочурка подрастала,
Пусть беден девочки наряд,
Но красотой она блистала!
Крестьянин все ей рассказал
О том, как мама утопилась,
Что в дом её, как дочь принял
Но у дитя слеза не лилась.
Хоть добр к ней крестьянский кров,
Но взор печален и суров.
Порой, среди тиши ночной,
В подушку девочка рыдает.
Обижена дитя судьбой:
Отец преступник, мать не знает…
За жизнь не видела она
Ни ласки, ни тепла, ни воли…
За что на ней лежит вина?
И слезы горло жмут до боли….
Затем сиротка хочет жить,
Что бы Голшуку отомстиь!
И как то, рыцарь и герой,
Кров негодяя обнаружил,
Вступил с мерзавцем в честный бой,
И был Голшук обезоружен!
С петлей на шее шел злодей
За конской рысью поспевая,
С мечами пятеро мужей
Шли, жизнь злодея защищая.
Вершить быстрее надо суд,
Не то, в куски его порвут….
Барон недолго размышлял,
И Голушка за преступленья,
Палач в колодки заковал,
Предав злодея заточенью.
А в подземелье жизнь течет
Во тьме, неспешною рекою.
Железо медленно жует
Зубами ржавыми живое
Голушка тело, и не раз
Он призывал последний час.
Темно и сыро, горек хлеб,
До кости цепи натирают,
Немало натворил он бед,
И к Богу жалобно взывает,
Моля простить его за грех,
И даровать ему свободу…
Но слышит только стражи смех,
Когда в ковше приносят воду.
Обманом жить Голшук мастак,
Теперь судьба черна, как мрак!
Но и во тьме мелькает свет,
Хотя о нем никто не знает,
Ты думал, места в мраке нет
Лучу? А он, гляди, мелькает!
Однажды повар заболел,
(Иль ногу повредил а подвале?)
И узник чтоб не околел,
К нему кухарку отослали.
Она с похлебкою пришла
В подвал, и здесь беду нашла….
Голшук красавицу узрел,
И сердце доброе увидел.
Он деву обмануть сумел:
Сказал:
- Барона я обидел.
А тот обиды не простил,
Законность мести предавая,
О нем он слухи распустил,
Честь и Достоинство, пятная!
Барон казнить его не прочь,
И некому ему помочь…..
Фетиса доброю была,
И в сердце маялась стесненьем.
Глаза – агаты отвела,
Желая рыцарю спасенья.
Но как помочь?
Открыть замок?
Не трудно. Выйти в замок даже
Легко! Но будет в этом толк?
Вокруг на стенах много стражи,
И стражников не обмануть,
Но….
Есть иной из замка путь….
Тихонько девушки рассказ
Ведет про тайный ход старинный.
Теперь барон им не указ!
Ведь им наказан был безвинно
Голшук.
Он с радостью внимал
Словам кухарки, сердце билось.
Её умело соблазнял,
Пока она не покарилась.
Фетису стал он целовать,
А та, готова жизнь отдать….
Фетиса от любви горит!
Любимого спасти мечтает!
В вино настой для сна подлит,
Кухарка стражу угощает.
В глухую полночь воин спит,
Украден ключ…открыта клетка…
Замок колодочный открыт…
Шепнул злодей:
- Спасибо, детка!
Но как из замка нам уйти?
- Нам надо тайный ход пройти.
Фетиса шепчет:
- За стеной
Пещера тайная укрыта.
Я дверь прикрою за тобой,
Исчезновенье будет скрыто!
Ты выйдешь в церковь, божий свет
Тебе укажет путь к спасенью.
Но Галшук молвил деве:
- Нет! -
Отбросив всякие стесненья!
-Со мной Фетиса в лаз пойдешь,
И в нем Любовь ты обретешь!
Очнулся стражник:
Где Голшук?
Колодки сняты, дверь открыта…
А в голове тяжелый стук,
Вся ночь прошедшая забыта,
Исчез и факел, нет ключа,
За лестницею дверь открыта…
Шел стражник, ноги волоча,
В груди, как конские копыта
Стучало сердце. Будто он
Не спит, а видит дивный сон….
С собою девушку забрал
В побег бессовестный пройдоха,
Фетису страстно он желал,
Хоть знал, что поступает плохо.
За ним погонится барон,
Исчезновение укажет:
Побег Фетисой учинен,
И господин ее накажет!
Ее могли легко казнить,
Но хочет страсть он утолить…
Тревога поднята, и вслед
За беглецами стража мчится,
Спасенья от погони нет,
Голшуку никуда не скрыться!
Бежали стражники во тьме,
Спеша о корни спотыкались,
Искали беглецов, а те,
Утехам страсти предавались.
Пол подземелия дрожал,
Голшук от девушки, сбежал
Фетису бросив, в мрак ночной,
Он выбрался из подземелья,
А дева, заслонив собой
Проход, дала ему спасенье.
Барон узнав, рассверепел:
Опять Голшук начнет проказить!
И кто помочь ему посмел?
Кто в замке смел набезобразить?????
Барон изменницу судил,
Кухарку в клетку посадил….
В округе слух пополз, Барон
Приказ отдал: сидеть кухарке,
Пока Голушк прознав о том,
Не явится к своей товарке!
Коль сам себя он заточит,
Коль девушку он пожалеет,
Барон ее освободит….
Но нет, Голушк прийти не смеет!
Давно Фетису он забыл.
Он многих девушек любил….
Опять за годом год бежит,
Семь лет, иль больше…. Кто же знает?
От холода зимой дрожит
Фетиса, летом обжигает
Кухарку солнце, не вздохнуть,
Но рыцарь так и не явился.
Придет ли он когда нибудь?
О том, лишь господу молился
Привратник, что в подвале жил.
Фетису нежно он любил.
А в деревнях из года в год,
Голушк бесстыдно соблазняет
Девиц, а коли не найдет
Покорность, он овладевает
Жестокой силой, и бросал
Девиц, дурной покрытой славой.
Опять Барон его скал.
Хотел придать его кровавой
Он казни. Но Голушк проворный,
Умел скрываться в край озерный.
Однажды, вечером скакал
Голушк у озера большого,
И деву там он увидал.
Она бадью из водоема
Набрать хотела.
Тонкий стан,
Пшеницей волосы струились…
Не ведом юности обман,
В ухмылке губы искривились,
И правит к ней Голушк коня:
«Красотка! Будешь ты моя!»
Подъехав ближе, онемел!
Такой красы не знал он ране.
В лицо красавицы глядел
Голушк. Подобно страшной ране
Болело сердце, ведь в глазах
Красавицы Любовь искрилась!
Цвела улыбка на губах,
И кожа атласои струилась…
Голушк был все готов отдать,
Чтоб девой этой обладать!
- Скажи, чем я могу помочь?
И как зовут тебя в селенье?
Смотри, уже крадется ночь….
Сошел с седла в одно мгновенье,
За руки девицу он взял,
За плечи обнял, торжествуя!
Девиц он многих соблазнял,
Но первый раз встречал такую!
Пусть будет ночь темным – темна!
Ее любовь мне отдана!
- Скажи, как звать тебя, дитя?
Голшук спросил, любуясь девой.
- Зачем тебе? – почти шутя
Она спросила.
- Королевой
Хочу тебя я называть!
Ведь ты, прекраснее Венеры!
Хочу Любовь тебе отдать
Свою!
- Какой ты будешь веры?
Мужчин мне должно избегать….
Меня Гертрудой можешь звать….
Голшук ликует! Вот Она!
Его Победа и Удача!
Гертруда нежная сама,
Любовь и страсть свою не прячет!
Он обнимая, ощущал,
Как сердце девичье забилось,
Но негодяй не понимал,
Каким огнем глаза искрились….
Голшук ее дыханье крал,
Но он судьбы своей не знал.
Он поцелуи девы пил,
От радости распутник светел!
Но на спине корсаж хранил
То, что преступник не заметил…
Поддавшись низменным рукам,
Гертруда нежно обнимала
Мужчину, только скрытый там
Кинжал рукою доставала.
Клинок у лучах луны искрился,
И злобно в бок злодею впился….
Держать красавицу в руках
Не мог Голушк.
И что случилось
Не понимал. Туман в глазах,
Из раны наземь кровь струилась.
С колен подняться нет уж сил,
Беды своей не понимает.
- За что? – Гертруду он спросил,
Но местью девы взор пылает:
- Всю жизнь ты в похоти прожил,
И смерть собаки, заслужил!
Ты помнишь Хильду? Красивей
Её в краю у нас не знали.
Но надругался ты над ней,
И люди Хильду не прощали.
Она поверила в любовь,
Но ты над чувством потешался.
Её ты соблазнил, и вновь,
За девушку иную взялся.
Дала мне Хильда жизнь. Теперь
Пред ней закрыта Рая дверь.
- Но что случилось? В чем же я
Теперь виновен пред тобою?
О Хильде не припомню я.
И каждую ждет Рок.
Судьбою
Ей был назначен тот удел.
А я? Всего лишь я влюбился!
- Неправда! Ты её хотел!
И ты, любви её добился!
А после, бросил на позор…
Ты чести нашей, грязный Вор!!!!!
А я, в сиротстве прожила,
Не зная материнской ласки,
И каждый божий день ждала:
Когда же люди снимут маски
И скажут:
- «Вот, блудницы дочь!
Той, что позора устыдилась,
Что от людей бежала прочь
И тайно в море утопилась!»
Сумела маму я простить,
Но поклялась тебя убить!
Кинжал в её руке алел,
Разя, клинком она взмахнула,
Голшук, убитый захрипел,
И дева в озеро столкнула
Того, кто девушек губил,
Того, кто всех страшней в округе,
Того, кто в жизни не любил,
Кто сатаной был нанят в слуги…
И озера качнулась гладь,
Противно мерзость принимать…..
Года умчались, жизнь идет
Своим путем, своей дорогой.
Священник к Гробиню идет,
И лик его горит тревогой.
В гостиной, молодой Барон,
(Отец оставил Мир недавно)
Священнику земной поклон.
А тот ведет себя так странно.
Привычно дом благословил,
И тайну страшную открыл.
- У нас в обители живут
Монахини.
Ведь в Мире нашем
Покой, где женщины найдут?
В округе горе полной чашей.
И вот, почти пять дней тому,
Мне исповедалась монашка.
Что дух сестры, изведал тьму,
И грех свершен был ею тяжкий.
Галшук, рукой её убит,
И в Черном Озере укрыт….
А твой отец в подвал закрыл
Девицу, что в него влюбилась.
Я б за нее у вас просил,
Чтоб дверь темницы приоткрылись.
Она давно Голшука ждет,
Чтоб вольной выйти из подвала.
Но он вовеки не придет,
Ей волю дать пора настала.
Прошу Фелису извинить,
И из подвала отпустить….
Барон рассказом был сражен,
Голшука помнил по преданьям.
Злодеем самым страшным он
Был от начала мирозданья!
Фелису он освободил,
Но что случилось с ней? Не знаю.
Её один слуга любил,
И им, я счастья пожелаю.
Её любовь прошла давно,
А заблуждаться, всем дано.
Прошли три сотни лет подряд
Над прибалтийскими краями,
Но тайну страшную хранят
Останки замка, меж камнями.
Но стоит ветру застонать,
Глаза руины приоткроют,
И будут тайну открывать,
От боли давней , волком воя.
Нам силу Бог дает любить!
Но души, нам нельзя губить…..
03,12,2012