там, за углом, в черном пальто,
спрятался некий господин Никто.
девочка из окна вскрикивает: за что мне это, за что?
ей не больше пяти, у нее три ножевых,
такая вот судьба, при родителях живых.
ей кричат: 'ну и где же твой Бог? где Его чертов рай?'
девочка шепчет тихонько: 'Господи, помогай.'
и Он действительно приходил, садился рядом и произносил:
не бойся, Я уберегу тебя, видишь, из рук моих льется река покаяния,
Я может и высоко, но между нами минимальное расстояние.
и она осталась жить.
через десяток немалых лет,
в черном пальто, за углом,
стоял все тот же господин Никто.
и та самая уже девушка, смотрит вперед
через мирное решето.
мимо проходил бродяга,
попросил у нее на чай,
не подумав, она в тон ему:
'Господь с тобой'.
кто-бы знал, как трудно жилось Олисс
с пяти до двадцати шести.
с того самого дня, когда Милосердный Господин оставил ее жить.
шаталась по улицам,
жалуясь, что ей негде спать, впустую проходила уютные приготовленные для
Олисс дома.
спустя столько тяжелых лет, она садится напротив бродвея, проклинает всех на свете
богов,
конечности от холода немеют,
едва покаявшись, Олисс скоро омертвеет.
и Бог наверное смотрит на нас и непрестанно плачет,
и это должно быть больно, когда родные дети
проклинают тебя, за всё,
что ты сделал для них,
и страдают, что оставил их жить, на этом гребанном свете.