Утратил навек я душевный покой,
Потеряв, фронтового брата.
Не суровой зимой, в январе под Москвой,
А в апреле, - весной сорок пятого.
Нас связала в огне фронтовая судьба,
Окрестила войной и к победе вела.
Нас друг другу она подарила и вот его отняла,
И вторично, без спроса, осиротила меня.
В разведку ходили с ним брать «языка»,
В атаку с ним взвод поднимали.
Мы верили с ним, что победа близка,
С ним письма из дома читали.
Бывало и так, что, он слова не скажет,
С ним делили по-братски мы всё пополам.
По щепотке махорки на пару затяжек,
На двоих по глотку фронтовые сто грамм.
Пуля снайпера та дорогой смертной была,
По которой три года, война нас водила.
Свою скорбную песню мне, пропев у виска,
Словно жало осы его сердце пронзила.
Фронтовые сто грамм давно разлиты по кружкам,
Мы, молча, стоим, в глаза, не глядя друг другу.
А твоя лишь браток накрыта чёрной горбушкой,
Словно траурной шалью любимой подруги.
В завершении пути, в конце этой дороги,
Та, что зовётся военной судьбой.
Над могилкой твоей шум альпийской берёзы,
Лишь один он тревожит солдатский покой.
И скажет речь капитан: «Спи спокойно, браток,
Пусть не тревожат тебя невзгоды и беды.
Только жаль, мне тебя, не дошёл ты чуток,
До долгожданной Победы».
И в край твой далёкий, как ворон в окно,
В родную до боли сторонку.
Почтальон принесёт не твоё им письмо,
А казённую лишь похоронку.
И получит её молодая вдова,
Ожидая от мужа хороших вестей.
От горя станет седой её голова,
Как поднять ей одной сироток детей.
Похоронка пришла и хоть волком тут вой,
От детей она слёз не прятала.
Когда узнала, что стала солдатской вдовой,
Той победной весной сорок пятого.
Свято верит она, да поможет ей бог,
Что на могилку твою совсем не от скуки.
А чтобы вернуть неоплаченный долг,
Однажды придут твои дети и внуки.
* * * *