Какой бы мерой вы смогли измерить софит, для нас зажжённый Люцифером?
На сколько ватт рассчитаны те души, которые ещё способны слушать,
которые ещё способны слышать, взлетев чуть-чуть повыше старой крыши?
добро и зло не могут друг без друга, как и седло не может без подпруги,
как тьма не может тьмою быть без света, как серые «дантесы» без поэта,
как Герострат без храма Артемиды, как гонщики на треке без болида,
как Ахиллес без «пятки ахиллеса», как дерево без корня и без леса,
как ложь без правды, искренность без фальши… Я б список этот мог продолжить дальше,
НО! стоит ли? Когда и так понятно – лампады в душах гаснут безвозвратно,
когда в них заползает, словно плесень, уныние в обнимку с фарисейством.
Как у Циклопа взгляд узкотуннелен… тогда не зёрна ищут между плевел,
тасуют опыт старых предрассудков и сами их боятся не на шутку.
Глядят на мир сквозь тусклость серой призмы, где бродит призрак самых разных измов,
чему-то учат, тыкая указкой, наносят грим и прячут лица в маски,
так безопасней, так не видно страха, который их самих ведёт на плаху.
Гордятся тугоухостью и верят, что входы там, где надписи над дверью,
таблички – расписание приёма… Как это всё знакомо… это кома.
Такие коматозники развесить пытаются повсюду мох и плесень,
жизнь для подобных – сталкерская зона… как это всё знакомо… это кома.
Построили себе по пирамиде, где каждый камень – старая обида,
подкожная прививка нелюбовью… Не хмурь, мой ангел, ангельские брови,
им хочется назначить виноватых кого-нибудь из наших – из крылатых,
и грязью закидать, и плюнуть в спину за то, что понимаем по-дельфиньи,
за лёгкое дыхание, за жизни – с улыбкой от рождения до тризны,
за многое… НО! право же, не стоит им больше тратить время на пустое,
сводить баланс, подсчитывать, итожить, насколько света в жизни преумножил.
Зачтётся или, может, не зачтётся – не главное, а важно, как поётся,
как не фальшивя, странно и гортанно мы подпеваем чайке Джонатану.