***
С полночным блюзом в ресторане,
Он, наконец, допил бутылку.
Он был сегодня как-то странен:
То ел с ножа, то резал вилкой…
Курил, не стряхивая пепел,
Ни со стола, и ни с костюма…
Уйдя в себя, как скрывшись в склепе,
О чем-то напряженно думал…
Он принимал решенье. Корчась,
Просило сердце: отложи!
Но надо сразу, если порча -
Он с нею рвал, устав от лжи.
И саксофон, больной, уставший,
Хрипел, терзая болью тело…
С любимым именем, запавшим,
Прощанье с губ его слетело.
И саксофон, весь в хрипах, умер…
Он бросил деньги. Встал и вышел.
Он сам себе казался выше
В своем единственном костюме.
С одним единственным желаньем -
За-быть её гла-за и гу-бы
Он, балансируя на грани,
Пошел по трассе - пьяно, глупо...
***
Капли падали вниз,
Чтобы лопаться вдрызг,
Об асфальт, равнодушно-тупой…
Дождь скончался. Из труб,
Прожурчав, его труп
Вытек в лужи вспучившей слюной…
Я стою и смотрю,
Как качается крюк -
Полумесяц отточено острый…
Он болезненно желт,
До него лишь прыжок
Через логово Города-Монстра...
Я стянул капюшон,
И куда-то пошел,
Сам не зная, кто мой адресат...
И рассвет бордовел,
Просыпаюсь - бордель...
Я не буду сие отрицать.
***
Ты бредёшь, отдаляясь от лета.
Плащ в руке, по земле чуть не волоком…
Ты вдруг стала вчерашней газетой.
В сердце клапаны бьются, как в колокол.
Ты прочитана, скомкана, брошена
И дорожною грязью залапана…
Нелюбовь металлическим крошевом
Засорила сердечные клапаны.
***
Знаю, твой подъезд не пахнет розами.
От проблем и безнадеги
Мысли клинятся…
С явной, ощутимою угрозою
На твою звезду луна щетинится.
Не спеши срывать Звезду далекую!
Посмотри – а вдруг в твоем подъезде
Кто-то тоже одинокий (одинокая)
Ищет половинку для Созвездия…
***
Про это
Бытовые проблемы, дела и заботы,
Не до клубов, вояжей, ведь деньги – с трудом.
Из судьбою на радость отпущенной квоты
Остаются семья, телевизор и дом.
Хорошо хоть ребенок болеет не часто,
Хорошо, муж умеренно курит и пьет.
Ты привыкла к нему, приземленному счастью.
У желаний твоих - невысокий полет.
Но бывает, что рядом с храпящим супругом,
Ты мечтаешь о страсти - горячей, шальной!
Голова от фантазий - как пони по кругу,
И наутро разбитой встаешь и больной…
И однажды все сложится
Словно нарочно,
И на чьей-нибудь свадьбе,
Где много гостей,
Муж на часик отъедет,
По вызову, срочно.
И подсядет Валет
Чистокровных мастей…
Он наполнит бокал
Чем-то терпким и красным,
Пригласит танцевать
В полумрак, у стены.
И губами твой рот
Оккупирует властно,
И положит ладонь
Чуть пониже спины.
А затем позовет «покурить»
На площадку
Ты кивнешь и пойдешь –
Зная, что тебя ждет…
Будет жарко - и стыдно.
И страшно. И сладко.
Ты покорно обмякнешь…
Он мягко согнет…
И обратно, к столу…
Мир стоит, как обычно…
И опять на работу
По грязи пешком.
Жизнь войдет в колею,
Все привычно, прилично.
И ребенок пойдет
Этой осенью в школу…
И никто никогда
Не узнает ПРО ЭТО.
Продолженья не будет –
Решила сама…
Вновь меняет весну
Неказистое лето.
Вновь похожа на осень
Смешная зима.
***
Так была близорука…
Над могилой погибшей Любви – только Память.
Тяжело на увядшее чувство смотреть.
Дня остатки сжирает закатное пламя…
Ей досталась нелепая, глупая смерть
Под колесами бешено мчавшейся жизни -
Так была близорука…Маши, не маши…
Непрямые наследники – Похоть и Бизнес
Разделили квадратные метры души.
***
Чудовище и Красавица
Нет, не выбраться из чащоб еще,
А внутри все горит и плавится…
Гибнет сказочное Чудовище,
Где ты, сказочная Красавица?
Ждут тебя от него сокровища:
Если только таким понравится -
Станет Принцем твоим Чудовище!
Но… другим занята Красавица
Там, на рынке…
Народу скопище,
Выбирают, шумят, толкаются...
Вот и сказке конец, Чудовище -
Не гуляет в лесу Красавица.
***
Тянет кисть Боярышник –
Вместе постоим?
И опять о барышнях –
Чтоб… не пусто им.
Он меня - с Рябиною,
Просит – Познакомь!
И кольцо с рубинами
Для неё – в ладонь…
Я иду торжественно!
Ей кольцо несу,
Привечаю жестами
Лесополосу.
Но Рябина грустная
Руку отвела…
Под ногами хрустнула
Бурая игла…
***
Снова врозь и разлад,
Ссоры из мелочей,
Этот медленный яд –
Ты ничья, я ничей…
Звезды ярко горят
Для себя, без лучей.
Ты и я – это ряд
Одиноких ночей.
Это значит - болеть,
Это значит – стареть.
Белой птицей придется
Скорей улететь.
И никто не измерит
Рваных крыльев размах.
Грустно хлопают двери
В забытых домах.
***
Ты, сделав вид, что -
Ну ни капельки не больно!
Смахнешь слезу,
Неловко и заметно…
Пойдешь домой,
С его «Прощай!» контрольным
Не слыша звуков улиц,
Метр за метром...
Заваришь чай –
Ведь что-то делать надо…
Достанешь водку –
Берегла, как знала…
От твоего
Невидящего взгляда
Запнется диктор
Первого канала
***
Платёжка
Отправитель: Ночь без утоленья.
День без красок, в серой пелене…
Память сердца, увальнем тюленем
По камням ползущего к волне…
Получатель: твои окна, дом и двери.
И маршрут прогулок – в твой район.
И в груди скребущиеся звери
Когда вы выходите втроем…
Сумма: Полтора десятка вёсен,
Вынутых из слипшихся годов…
Пара ржавых крыл, засохших вёсел,
Несколько транзитных городов,
Сто необоротов в танце бальном,
Дым надежды – тысячи клубов…
Назначенье платежа банально:
Взнос за безответную любовь.
* * *
Твое тело – предмет
культа
И тактильно, и сен-
сорно.
Жаль, что я – никакой
скульптор.
Не умею ваять
формы.
Никудышный я ху-
дожник
И остался без пор-
трета…
Ты ушла, как ночной
дождик.
И с тобою ушло
Лето.
***
Среди шумного бала…
Среди шумного бала мелькнуло лицо
И я в сказку поверил с хорошим концом.
Я искал эти губы, улыбку, глаза.
Я себе их придумал полжизни назад.
Я придумал осанку, волнистую прядь,
Не поверил, когда мне сказали, что…зря.
И на выдохе-вдохе направился к ней
Мотыльком - к блеску глаз и глубинам теней.
Но когда подошел, пригласил танцевать,
В тихой речи ее заскрипела кровать.
И по сумме я понял, что ей - не чета…
Но зато я узнал, сколько стоит мечта.
***
Ты тоже …
Наверняка
Ты тоже смотришь в утепленное окно,
И что-то чиркаешь набросками в блокнот.
И неохота так тащиться в магазин,
Спускаться в грязь и отработанный бензин.
Скорей всего
Ты не увидишь тоже Лондон и Париж.
И вечерами безнадёжными хандришь.
Раз в пять минут надсадно кашляет отец.
И по большому счету не во что одеться.
И, может быть,
Ты тоже верить перестала в доброту.
От сигареты – как нагадили во рту.
И скоро… в общем, уж не девичьи года.
А я искал тебя не там и не тогда.
***
Во дворе трава
Девушка... платье…откровенный фасон…
Шелест длиннющих молний…
Просыпаясь, встаешь не сразу, доживаешь сон…
Что-то главное не можешь вспомнить…
На дворе суббота, лето. Трава без дров.
Выходной, не испорченный скороговоркой.
Помахав руками, разгоняешь кровь.
Не спеша, пьёшь кофе, приятно горький…
Холодильник пуст - только хрен и аджика.
Покупаешь продукты на рынке крытом.
По пути едва уворачиваешься от джипа,
В салоне ржанье и долбящий ритм…
У подъезда перехватывает бабушка-соседка.
Не слушая, киваешь, поддакиваешь: «Да что Вы!»
Капнуло на плечо. Голубиная метка.
Посылка от Бога... Видно, голубь - почтовый.
Над плитой витийствуешь, творишь…
Бывает, иногда такое сваришь!
Рядом крутится кот-воришка,
Глаз да глаз за ним, тот еще товарищ…
В окне промышленность атмосферу грязнит.
По ТВ - пожары…Недружеская акция в Варшаве…
Их хорошего – победил на выезде Зенит.
С передачи Кержакова забил Аршавин.
Напеваешь - оптимизм твой неистребим.
Дринк… Раздумье…Колечко дыма…
И, поскольку любимая живёт с другим,
Набираешь номер нелюбимой.
* * *
Тускнеет солнце словно жемчуг -
Зажато в створках облаков…
Прощально листья что-то шепчут,
Один взлетел – и был таков…
Набухли сыростью ботинки,
К подошве прилипает ком.
Трясу ногою… Две блондинки
Меня обходят со смешком…
Кафешка запахами дразнит,
В карманах завелись рубли…
Ну что ж, зайду, отмечу праздник -
День излеченья от любви…
Лю боль
Любовь – я выведу на вырванном листке
Каллиграфически – инерция привычки.
И чтобы больше
Не делить её ни с кем
Возьму её в наручники – в кавычки.
Теперь «Любовь» я отведу в подвал,
Где погубил немало светлых слов…
Спрошу с пристрастием:
Делилась ты на два?
И может ты не слово, а число?
Прибегну к пыткам, дыбе и кнуту
Отрежу «Лю, посыплю раны солью…
И так всю ночь, пока она к утру
Не станет просто безымянной болью.