Вдохновение обычно набрасывается на меня по пути на работу. Я взяла себе за правило, идти пешком от Чёрной речке до работы. А это, где-то, минут двадцать пешком. Даже можно сказать-бегом, так как я не из тех людей, которые имеют время в запасе. У меня оно впритык. И даже меньше.
Конечно, на другой участок я бы так не торопилась. Ну, опоздала и опоздала-подумаешь невидаль. Но, здесь такие номера не прокатывают. Мой начальник заточен под неукоснительное соблюдение рабочей дисциплины. Где,- шаг влево, шаг вправо-расстрел. Он очень тщательно следит за нами и постоянно брюзжит-'' вот, вы ушли на две минуты раньше на обед, на три минуты раньше -с работы'' и т. п. Людям непосвящённым может показаться, что он прикалывается. Что такой тщательный контроль не актуален со времён сталинских реформ. Но, мы-то знаем где собака порылась. Как все бывшие алкоголики, лишённые, путём кодировки, радости жизни(да и с женщинами, сдаётся мне-тоже) он всю свою досаду вымещает на нас, заключённых, под его чутким руководством, в восьмичасовое добровольное рабство.
Нет, конечно, можно взбрыкнуть, и послать узурпатора куда подальше, но, тогда и он может отправить тебя куда Макар телят не гонял, вроде на законных основаниях- за недостатком объёма работ. Вот и несёшься на работу на всех парусах перепрыгивая через сугробы, и тут, на тебе-вдохновение! Не ждали! И вот, через каждые три метра, останавливаешься и записываешь, и крутишь в голове какие-то строчки, складываешь в четверостишья, зубришь, как второгодник, чтобы примчавшись на работу, сразу записать.
Только тот, кто писал стихи в терпящем крушение поезде, сможет меня понять. Остальным, лучше и не пытаться.
Моя рабочая атмосфера сродни паники терпящих бедствие- все носятся, как угорелые и орут, как потерпевшие. Где-то, что-то сверлит, долбит, грохочет, пылит, матерится и хохочет. И, среди всей этой сумасшедшей движухи, человек, тихо сидящий в уголке и что-то пишущий в тетрадке, вызывает резкий диссонанс. Что, с ходу, бросится в глаза начальству, постоянно курсирующему по участку с целью надзора. У нас их двое. Один основной, второй- второстепенный. Ходят они - то парой, то, - по одному, как часовая и минутная стрелка по циферблату. Вот потом и доказывай, что только строчку записала, дабы не забыть-не поверят ни за что. Будут уверены, что вместо того, чтобы ударно отпахать свои восемь часов, только и делаю, что пишу стихи. Зарплата, стало быть, в минус и ранняя дорожка в тьму таракань.
А места, недоступного для начальственного всевидящего ока, просто нет. Ну, нет, и всё!
А стих свербит, просится на бумагу. Сразу же после обхода, я забилась в отдалённую комнату, и сев на корточки, достала тетрадь. Стала лихорадочно писать, потом запнувшись на какой-то строке, свернула тетрадь и ,задумавшись, прижала её к себе. Это меня и спасло, потому что в ту же минуту я увидела, как главное начальство засунуло морду в дверь, и ничего не сказав, вышло. Через полминуты выползла и я. Начальник говорил по мобильнику. Я скользнула по нему отсутствующим взглядом и прислонилась к стене держась за живот. Обычно все, застигнутые на месте преступления, стараются прошмыгнуть мимо начальника и сбежать. Я стояла как вкопанная. Это-то меня и спасло. На вопрос-что со мной, я ответила, на голубом глазу, что прихватило желудок. Начальство запереживало и отпустило домой, сказав, что если не отпустит, я могу посидеть дома, а лучше вызвать врача. Но, я уверила его, что это пустяки и само пройдёт.
На следующий день, снова на работе, Муза опять посетила меня. И я, не найдя ничего лучше, забаррикадировалась рулонами бумаги и углубилась в тетрадь. И,чёрт возьми! Опять попалась! Но, мой ангел-хранитель не дремал,- тетрадь у меня опять не заметили.