Проснешься в Риме в первый зимний день...
В окне Пьеро выпрашивает лиру -
Романтик, он по роли дребедень
Либретто превращает в литургию.
Величественность мраморных дворцов
Давно уже попрала человечность
И скопищами задранных голов
Тщеславно узаконивает Вечность.
Но роздых дав и шее, и очам,
Неся мой поцелуй в углу улыбки,
Пойми, сколь смехотворны всем богам
Людские пригрешенья и ошибки.
Оценивая жизнь в ее тщете
Придворного любого подмастерья,
Они хотят не строчки на плите,
А поиска ухода от безверья.
Ни умерщвленных тихих галерей,
Ни храмов, ни церквей, ни минаретов,
Ни статуй, жертв, хоралов, алтарей,
Ни строгости запретов и заветов,
А самого простого бытия
И света лиц счастливых безпричинно.
Понявших все ничтожество себя
Детей, изобразивших исполинов.
Смеющихся над всем и над собой,
Уверенных в доступности желаний
Со вкусом, цветом, запахом, грозой
Не розданных наивных обещаний.
Рукой в руке замкнется новый круг,
Святой воды не вычерпать горстями
Пока не испарился мрачный дух
Из белых стен, украшенных костями,
Пока еще доступны не года,
А время в неуемности бессрочной
И там, где изгибается река
Стоит руин незыблемый подстрочник.
Открой глаза, забыв про календарь,
Уважь прогулкой старые бульвары,
Фонтанам подаянье не кидай,
Не обижай окурком тротуары.
Начни декабрь в распахнутом пальто,
Где радость завалилась за подкладку
И прячется ожившее нутро,
Латая раны нежности заплаткой.
И может быть сумеешь не понять -
ПОЧУВСТВОВАТЬ лазурность и воздушность
И будет ангел над тобой летать,
И у Пьеро накопится на ужин...