Цепи спереди и сзади,
Посредине он в цепях,
Рвется из болотной глади,
Где бездушие и страх,
Где всех в цепи заковали
Одинаковой длинны,
Чтоб на запад не бежали
Диссиденты из страны.
А ему здесь очень тесно,
Рвется, рвется на простор,
"Не пускать, всех повсеместно!" -
Власть выносит приговор.
И болотный яд вдыхая,
Мучился и много пил,
Власть имущих вспоминая,
Он стихи свои лепил
И тихонько клал на полку,
Издавая тяжкий стон,
Тяжело ему, как волку,
Прорывать сплошной кордон.
Мы в затоне затхлом жили,
А верхушка - как князья.
Нас флажками обложили,
За флажки ступать нельзя.
Цепи спереди и сзади,
Их ему не разорвать,
Рвется из болотной глади,
Резкий окрик: "Не пускать!"
И опять душа страдает,
Снова рвется на простор,
Он стакан свой наполняет,
Курит крепкий бело мор.
Допоздна звучит гитара,
Он натружено поет,
На столе бутылок пара,
Водку он, как воду, пьет.
Я его не осуждаю,
Крылья оборвала власть;
Тяжело ему я знаю,
Вот и лезет к черту в пасть.
Не себя он пропивает,
Не от слабости он пьет;
Он за Родину страдает
И от горя струны рвет…
Это в прошлом, а сегодня!
Цепи он, как струны, рвет,
Память наша словно сводня
Нас на кладбище ведет.
Только поздно, опоздали,
Нам Поэта не поднять,
Чтоб его не забывали
Будет он те цепи рвать,
Вечно нам напоминая
Про бездушие и страх,
Про былые топи "Рая",
Про свободу, но в цепях.