«Начало Пути»
Когда чисты – толпа смеется,
бросает камни и плюет.
Толпа толпою остается,
когда свободу продает.
Когда любовь песком распята,
ржавеет истина на дне.
Когда толпе ничто не свято,
мир запирается в себе.
1.
Разлука.
Ни звука.
Душа умирает.
Небесная скука
болеет.
Светает.
Смотрела на звезды,
водил хороводы.
На утро все просто:
подтеки, разводы.
«Раз мука
недуга,
то разные люди» –
шептала подруга
подручная.
Мутит.
Ты знаешь, с тобою
печальные души:
мы таем волною
оттаявшей суши.
Сегодня проснулся,
кусал одеяло;
Тоской обернулся,
как мясо вокзалов,
как копоть и губы.
Я – век расставаний,
как ржавые трубы
безбрежных желаний.
Что взгляд твой кофейный
пьянит мою робость?
Изнежен,
семейный, –
грубейшая новость?
разрезала воздух,
танцуешь на нервах.
Ты думала –
поздно,
я думаю –
первым
Уйду и,
с разбегу
взорвавшись разлукой,
развеюсь по свету
луною безрукой.
Любовь по Платону,
чернила в постели,
а люди корону
на Зверя одели.
Мы смотрим на звезды,
небесные своды.
В грехе же все просто:
подтеки, разводы.
Разлука
в два лука,
в две цели.
На теле
мы замкнуты кругом,
в душе –
онемели.
2.
Не жди, что грубость выскользнет,
в тоске надежда прячется.
Окутает да выдернет,
разрежется – расплачется.
Вползет под сердце мукою:
ножом всегда застенчива, –
узорчатой разлукою
твоя душа помечена.
А там большая светлая
к ядру земли потянется,
публичная газетная
статейками накрасится.
От грязных рук рас–сплетнится,
от чистых испугается,
словечками повесится,
тлеть судьями скатается.
Раскопками отыщется,
непонятой останется.
В тоске надежде дышится,
в надежде вера таится.
3.
«Люблю –
слишком много,
а нравишься –
мало.
Люблю,
что ты нравишься» –
так ты сказала.
Ну что ж,
я – нерыцарь
твоей непринцессы,
мозаичный образ
из пят Ахиллеса.
Всю жизнь
предсказуем:
стекающий взглядом,
я – глупый ребенок,
раз рядом –
разрядом.
Люблю слишком рано,
мне нравятся губы
твои от Иоанна,
мои от Иуды.
Потею от боли,
танцуют обиды,
всемирная доля –
сплошное либидо.
Желая остаться
в любви по Платону,
устал открываться
сердечному стону.
Люблю слишком поздно,
а нравимся этим:
с тобою – суть воздух
на грустной планете.
Несем луч и тучи,
срывая рассветы.
С Зазнания кручи
в Сознания гетто
скатились до тела
и плачем, что Карма;
И небо немело
от адского шарма.
Люблю –
все же много
для нашего
«мало».
«Любовью
отравишься» –
вечность шептала.
Унылые лица:
ну бесы как бесы,
привычнейший образ
Земли – поэтессы.
И грех
обоснуем
в Эдеме помятом.
Любовь же
с пеленок
извечно распята.
4.
Ужасно ранимый, хочу быть жестоким:
устал от любви я творить чудеса.
И буду изнеженным зверем двуногим
бежать от любви сквозь густые леса.
«Смотрите, смотрите! Отверженный дышит!» –
Червивыми пальцами тычет толпа –
«Чудак избегает возлюбленной, пишет
на теле земли иероглиф Борьба».
Прекрасно усталый, хотел быть счастливым,
да воля фатальна бежавших людей.
И будет Вселенский Закон справедливо
венчать меня пеплом безумных идей.
«Скорее вяжите, пока не очнулся!» –
И масса на слабость, как грех в чистоту –
«Безумный от Класса Земли отвернулся,
твердя об Антихристе в смертном бреду».
Бессонница
врезается луною,
плетет венец
для ведьмы
звездно-летний:
свести с ума.
А я ведом судьбою:
Иду –
«мертвец»
восемнадцатилетний.
Разлуки руки.
Заповедь седьмая
вонзалась в вены.
Истина за смертью:
грехи прибили.
Правда же простая –
Разлуке душ,
любимая,
не верьте.
25 июля – август 2005 г.