Отцу

Елизавета Якунина
Зеленая лоза спустилась по крыльцу,
Ступеньки деревянные покрылись сединой.
То вход в родимый домик повзрослевшему юнцу,
Где он приют нашел себе с любимою женой.

Их старший сын болезнью ужасной поражен,
А дочь меньшая ленится хозяйство содержать.
И им уже не кажется, что мир вокруг смешон,
Они давно уверены - судьбы не миновать.

Мужчина год за годом свой достраивает дом,
Он трудится, как проклятый, не покладая рук.
"Всё будет и всё сладится" - уверен точно он. -
"Я шел по жизни правильно, я был хороший друг,

И враг я был достойный, отец хороший был,
Держал я обещания, людей не предавал ,
Жену свою веселую терпел я и любил,
И то, о чём мечтал, я никогда не забывал".

Вновь курит он тяжелый, отвратительный табак,
Не вкусный, но уже привычным ставший и родным.
И если неприятности, он говорит: "Пустяк!"
Со странною улыбкою из легких выгнав дым.

Хоть седина уже мелькает в черных волосах,
А то, что ныне прожито, уже нельзя вернуть.
Он верит, что однажды темной ночью в небесах
Звезда его счастливая затмит весь Млечный путь.

Что дети будут радоваться искренней всему,
Что старые стихи и песни он допишет в срок,
Что все недуги обойдут смешливую жену,
Ну а родители его промолвят: "Ты всё смог!"

Почти полвека прожито секундою одной,
Но перед ним открыт всегда весь белый свет.
И что не говори, но он такой же молодой,
В душе ему, я знаю, всё ещё семнадцать лет.