Когда захочется стихами
тебе со мной поговорить,
приворожить свечное пламя
и сигарету закурить,
Когда придут на память строки
романсов, писем, небылиц,
когда сквозь трепетных ресниц
прольёшь ты слёзные потоки
и спрячешь от случайных глаз
гримасу плачущей улыбки,
когда, увидев вместе нас,
знакомцы назовут ошибкой
и роковою нашу связь, –
не всё равно ль тогда нам будет? -
когда, когда, когда, когда –
весь этот мир о нас забудет
на время или навсегда.
И, может быть, на этот раз
мы всё же обретём в пространстве
мгновение, минуту, час;
всё станет вечностью для нас
и постоянством в постоянстве.
Как скучно было до сих пор,
пока я, не предавшись грёзе,
вёл с кем-то бестолковый спор,
хандрил, жизнь измеряя в прозе.
И будет ли такой удел
грозить мне впредь фальшивым стилем?
Я жив, вот только похудел;
владею тем же, чем владел;
и даже деньги заводились -
особенно по вечерам,-
когда до них грешно касаться;
и, вот, не раньше, чем вчера, –
как совестно мне в том признаться, –
гостили некто у меня;
и угостить на что их было: –
веселье! хрустали звенят!
вино приличное... как мило
мы увернулись от поста;
но я забыл, с кем я пирую
на этой стороне листа,
заглядывая на другую.
А там бело и никого:
как хорошо... входи... надейся...
Нас двое – только и всего.
Вот ужин, хочешь – разговейся;
преподнеси себе цветок,
предвосхити значенье розы;
вина некрепкого глоток,
и ни к чему метаморфозы
нам толковать под этот тост, –
так или иначе – случилось:
разлука, ночь, кометы хвост...
Весна сквозь окна просочилась,
размыв виденья акварель,
подёрнув дымкой зазеркалье...
Всю ночь в окне огонь горел;
весь день, скрываясь за вуалью,
твой взгляд судил мне дальний путь.
Когда же край? Но ты бесстрастна,
и, кажется, ещё чуть-чуть,
и всё, что было – не напрасно,
и в том, что будет, до сих пор,
я вижу только этот профиль;
и задушевный разговор
над гущей выпитого кофе
мне тешит душу всякий раз,
хотя надеяться нет силы,-
о, если бы беспечных нас
Любовь небесная простила.
Когда захочется сначала
всё повторить и ошибиться;
уткнуться лодкой в грудь причала,
не опасаясь экстрадиций
и прочих изысков чужбины -
раскрыть мой замысел побега.
Когда коснутся наши спины
заветной палубы ковчега.