Кубок неба хрустально звенящего
Переполнился сном до краев.
Что мне толку в незримое вращивать
Лепестковое слово мое,
Если синие выси дремотные
Не услышат его, не поймут,
И стихи, словно капельки нотные,
Обемолившись, падают в пруд.
Переливчатыми богомолами
Звезды знают, что в них я гляжу,
Я, как ветер над желтыми долами,
Песней осени сердце стужу.
Утомленный делами, погонями,
Он другое призванье постиг,
Тронул даль голубыми ладонями,
Свет лиловый пролил из горсти,
И теперь на поляны холмистые
Белым жемчугом сыплется смех:
“Знай, во сне, как ларцы золотистые,
Открываются души у всех,
Больше нет в них понурого, тусклого,
Словно в этом лучистом, ином
Из луны, как из горлышка узкого,
Каплет вечер закатным вином.
Даль словами целуй красногубыми,
А под утро, ты лишь посмотри:
Сон-оркестр хрустальными трубами
Льет багряные ноты зари.
Так мы помыслы ваши исследуем,
Укрывая дремотным плащом,
Мы всё чувствуем, помним и ведаем,
А во сне – даже лучше еще”.
И желание ветками сгрудилось:
Задремать, чтоб дойти до основ,
А проснувшись, пролить, что почудилось,
Тихой речкой серебряных слов.