Дюринг обещал, что бросить писать:
«Так и сделаю, …твою мать!»
Но время шло, а он не бросал.
И Бог Поэзии от ожидания устал.
Он явился к Дюрингу в образе Просто Клавы
и сказал: «Я пришла для расправы.
Сейчас повешу на твой неуемный рот
большой амбарный замок,
а ключ расплавлю в солнечной топке.
Знаю, меня поддержит народ!»
Дюринг перепугался,
хотя по натуре был вовсе не робкий.
«Ладно, ладно, – он зачастил. –
Ты меня, Боже, уговорил.
Я Тебя сразу признал, хоть и в образе Клавы,
Ты, Бог Поэзии, высший судья,
Ты всегда правый.
Так и быть, замолчу, пароли забуду
и все куки сотру».
«Это дело, – сказал Господь языком Просто Клавы. –
Если так, избавлю тебя от расправы.
Но не вздумай меня обмануть!»
«Что ты, Господи!» – Дюринг вздохнул.