Она знает химию самой жестокой любви,
Она пишет кровавые песни мелом на шпалах,
Вместо ребер сталь, за ней - распростертый мир.
Нагота души и поборничество на вшивых вокзалах…
Вместо сердца испуганная стрекоза,
И зашкаливает единичный пульс,
Разрываются звезды в ее глазах,
Разрываются… ну и пусть.
Как безумен взлет, когда больно знать,
Что упасть нельзя Гердой в мерзлый снег,
Тот, кто с неба сорвался, тем уже не встать,
Милосердный Бог не поможет ничем.
И ее раскрывает кошачий стан
В полупьяном сне юный Рафаэль,
Ее имя режет твою гортань,
И течет в сердце синий хмель.
Но как низок ее болевой порог,
Хоть умеет драться, а касаться не смей,
На руке смесь из вен и седых дорог,
Так похожих на синих змей.
Синеглазым – проклятье смотреть вверх,
Остальным же вперить сердца в нее,
И не веря в любовь вновь выберет смерть
Срезав чувства с себя лезвием.
Но как можно знать глубину ее снов,
Если не считать одичалый пульс?
Расширяется страстная степь зрачков….
Она любит тебя. Ну и пусть!