Стоит на кладбище старик, трубку куря
И на могильные холмы во тьме глядя.
«Я умер тыщу лет назад», - промолвил он
И опустился на скамью при слове том.
Тут в руки взял он ветхую тетрадь,
Стал древним голосом воспоминания читать:
"О, что за время были те года!
Свою ту жизнь я не забуду никогда.
Я был умен, красив, и побродить любил.
И вот однажды в день, когда шестой уж месяц плыл.
Числа шестого и шестого дня во тьме лесной
Я повстречался с самим страшным Сатаной.
Он так красиво мне про вечность рассказал,
Что сразу душу я ему в той тьме продал.
И с тех времен я сам служитель зла,
В моем распоряженье тьма и мгла.
Навеки тело мое проклято теперь,
Не человек я больше, а несчастный зверь.
И только разумом остался я собой.
Я обречен жалеть о сделке с Сатаной.
И вот во дни, когда полна и зла луна,
Испить мне хочется старинного вина.
Но желтый лик так и смеется надо мной,
А я же издаю свой страшный вой.
Я жил, жалея самого себя.
Неблагосклонная была моя судьба.
Но ничего теперь не изменить,
Осталось только по теченью жизни плыть.
И никакой пощады мне теперь уж нет.
В моих глазах горит давно могильный свет.
И если трупам прикажу я «выполнять»,
Они начнут во всей округе оживать.
Но незачем мне, зверю, эта власть.
Попал давно я в дьявольскую пасть.
Нужна мне лишь свобода и любовь.
А вместо этого я пью чужую кровь.
Мне стала злая ночь родней сестры.
Я больше не могу слугой быть Сатаны.
Мне ненавистно собственное лико,
А царство дьявола слишком велико.
И с ведьмой не пойду я под венец,
А то душе моей придет конец.
Живых людей же я любить уж не могу,
Иначе их на гибель обреку.
А если так, то незачем страдать,
Ведь ради крови свежей я готов и жизнь отдать.
Ну, все, прощайте, свет дневной и лес ночной.
С родного кладбища иду я к ним домой.
Теперь себя уж люди не спасут,
Под черной тенью моей сгинут и умрут.
Со смертью каждой мое горе все сильней.
Я больше не могу терзать людей.
Мне больно видеть муки их.
Я – зверь несчастный, но не псих.
Мне незачем на свете больше жить.
Жаль очень, что меня нельзя убить.
Я был бы рад всю жизнь гореть в аду,
Но быть на службе зла я не могу.
Возьмите, люди, кол осиновый себе,
Придите вы и смерть даруйте мне.
Свинцовым топором мне голову срубя,
Спасете и себя вы, и меня.
Навеки обрету теперь покой
И буду в мире я с самим собой.
Простите, люди, мне грехи мои.
И ухожу я Люциферу вопреки".(2.02.2004)