Наши окна на север, наши мысли на запад,
И хотелось бы к югу, но везут на восток.
Наплевав на болезни, не взирая на запах,
Жмемся ближе друг к другу, подвигАйся, браток.
Наши шеи не мыты, наши лица одрябли,
Конвоир, издеваясь, в баланду плюёт.
И без нас наши дети запустят кораблик,
Что когда-нибудь к счастью ещё доплывет.
На восток, на восток, только к северу ближе,
Надрывается старенький наш паровоз.
Я тебя, мой сынок, вряд ли снова увижу.
А не плачу, прости, где же взять столько слез?
И не верится нам, что когда-то доедем
И промёрзший металл мы от тел оторвем.
Незаметно, неслышно уходят соседи,
Ну а мы, почему-то, живем и живем.
Нас не так уже густо, но это не лучше,
И, сквозь иней ресниц, невозможно смотреть.
Умереть все никак не представится случай,
Но и сколько же можно все это терпеть?!
Но кончается все, все проходит когда-то,
Будет станция! Будет еще кипяток!
Все не так уж и плохо, держитесь, ребята!
Мы приедем на этот, на чертов восток!
Понимаю, что мысль эта, вряд ли согреет,
Потому, что не хочется даже дышать,
Но, поверьте, ничто нас сломить не сумеет,
Если теплится в каждом живая душа.
На восток, на восток, только к северу ближе,
Надрываясь, старается наш паровоз!
Я тебя, мой сынок, вряд ли снова увижу,
Я не верю, чтоб нас он куда-то привез...