Разбудили так разбудили с этим Лузгиным Антоном-Романом Петровичем...
Мужики оживились насчёт вахты и стали вспоминать былые времена.
Один из них, лет шестидесяти, возмущался особо речисто:
- Поназывали: "Евразии" - "Ху...зии"... А о людях не думают! Работяги по месяцу, по три без передыху, вдали от дома... Вот и отрываются, когда с вахты едут, пьют... И ездят за свой счёт, а раньше - на самолётах летали!
Тридцать лет отпахал!
Тут и я масла в огонь подлила:
- А жёны? Разве будут ждать по несколько месяцев? Другого найдут! Разве жизнь на два дома? Годами...
Посыпались реплики с разных сторон:
- Мужику не проблема: пошёл в тундру да...
- Ага... с оленихой!
- А Вы женатый? - спросила я старика, который ездил на вахту по полмесяца.
В ответ он засуетился и недовольно засопел:
- Развёлся и ушёл на пенсию, а то бабе шубу не шубу подавай... Одному-то хватает на жизнь. Не пью. Никаких шуб не надо!
Другой мужчина засмеялся и добавил:
- Сосед развёлся тоже: жена шубу просила. А вскоре снова сошёлся и пришёл денег взаймы просить...
- На шубу, что ли?
- Ну, да!
Мужики дружно захохотали. Про того, который без паспорта, с двойным именем Антон Лузгин-Роман Петрович давно забыли... Он так и спал, даже не посапывая - успокоили!
А мне вспомнился один случай, его и рассказала.
Ехали мы однажды, и поезд так же остановился, но почему-то в чистом поле, около часа ночи. Ни станции, ни полустанка... Темнотища, значит, не лето, не белые ночи. Но и снега нет, значит, не зима. Но заморозки, значит, скорее всего, конец ноября, начало декабря... Трава жухлая...
Пассажиры спят, а я сплю чутко - вот и проснулась. Смотрю в окно: проводники с фонарями ходят, что-то ищут. Вроде, и начальник поезда там, и милиция... Подошла тихонько к тамбуру и слушаю. Говорят: "Один кед нашли."
Потом слышу: "Ещё один!" Интересно стало... Думаю, что-то не то...
А под окном - овраг...
Дальше-больше... Шныряют вдоль и поперёк, а найти что-то не могут. И что ищут, не понять... Кого-то с поезда скинули, что ли? Слышу: "Нашли!" И опять не понять, что...
Потом кто-то сказал: "Нашли... голову... поехали!"
Слышу дальше: "На рельсах - мужчина сидел. Думали, террорист... Оказалось, бомж с бутылью самогонки за пазухой". Остановиться не успели...
Наверное, отрезало голову, в овраг и укатилась...
Проводники ходили до конца поездки, как воды в рот набрали. Да и я смекнула, что лишнего болтать не надо. И шок... И всё тихо-мирно, как будто и не было ничего... Ни соседям по плацкарту утром ничего не сказала, ни дома... И ни в газетах, ни по телевизору в "Чрезвычайных происшествиях" ничего...
Да и я видела ли что? А ничего! Только слышала... Попробуй скажи кому-нибудь... И кто бы мне поверил?
Да и сейчас лет восемь прошло...
Когда в детективах следователь спрашивает: "А что вы делали в пятницу, в 21 час, 2 месяца назад?"- мне смешно. Неужели можно вспомнить?
Спроси меня, что за рейс, что за станция, когда это было, и я не отвечу. Не потому, что не хочу. Не помню!
А имени и подавно нет. Одно слово - бомж. Бомж ли?
Да, без имени, без семьи, на дороге. Или я успокаиваю совесть вместе с теми, кто нашёл голову? Было ли продолжение, не знаю.
И мысленно перевела стрелки: "Начинают по пьяни в дороге с двойного имени, а заканчивают без имени и без головы".
И было в этом что-то жестокое и бессовестное.
И мужики замолчали, подъезжая к станции назначения и думая каждый о своём...
А Роман-Антон тоже, наконец, проснулся и сидел, нахохлившись, попивая из бутылочки русский квас с каким-то мудрёным названием. "Здрава", кажется...