По голубой декабрьской стыни, где иней дерева лудил, под обезглавленной святыней я по морозу проходил. Тут реконструкция годами велась, заметная едва, а мне казалось – в иордани – усекновенная глава. Вокруг ходили богомольцы замерзшим берегом реки, где испражнялись комсомольцы, фашисты и большевики. Был труд строителей прославлен, а мне всё торкалось в уме, что храм убит и обезглавлен, а труп оставлен на холме...