Хорошо праздновать Новый год в узком семейном кругу, в тёплой домашней обстановке. Всё, как обычно: ёлка посреди комнаты, телевизор настроен на праздничную программу, стол ломится от яств…
Тёща – справа, жена – слева, тесть – напротив.
Три пары глаз, и все на тебя… Ешь, что хочешь, пить – ни-ни.
У тёщи гастрит, у тестя аритмия, жена вообще не от мира сего.
Выпить хотят, но не могут. Я могу, но не позволяют.
На столе коньяк пятилетней выдержки, на самом деле ему больше, сколько тёщу помню – столько ему лет. Каждый праздник на стол для украшения выставляет, потом опять в буфет, да под замок до следующего праздника.
Сижу, ёрзаю на стуле, сёмгу лимонадом запиваю и ничего придумать не могу. Глаза так и скачут – с коньяка на шампанское, с шампанского на коньяк, с коньяка на шампанское, с шампанского на коньяк. У тестя тоже. Но у меня, чтоб момент улучить, да плеснуть в стакан грамулю-другую, – у него, чтоб не дать мне этого совершить.
Ну, думаю: делать нечего – придётся загашную бутылку шампанского из пылесоса доставать.
Я на кухню – вроде бы, как покурить – тёща за мной.
Я в ванную – жена следом.
В туалет захожу – тесть за дверью караулит. До пылесоса добраться не могу.
Возвращаюсь к столу, и опять три пары глаз…
Ситуация, скажу вам, не из радостных – уже двенадцать на носу, а я ещё ни в одном глазу.
Уж было смирился со своим, можно сказать, горестным положением, как вдруг… –
О, удача! Свет гаснет! Видимо, пробки перегорели (от моего напряжения – полагаю).
Но я даже и рукой двинуть не успел, как тёща за правую хватает, жена – за левую. Реакция мгновенная, хватка железная – шевельнуться не могу. Тесть по столу шарит – подальше от меня коньяк убрать хочет – в темноте не находит. Всё по переворачивал: рюмки, чашки – на пол… – только перезвон идёт. Жене на юбку – шпроты, тёще на платье – майонез…
Терпят, продолжают держать и не отпускают.
По звуку слышу: тёщин любимый сервиз в ход пошёл. Тут - то она и не выдержала: – да отпусти ты его, говорит, в потёмках, ведь всё равно не отыщет. Отпустили.
Тесть на площадку – пробки проверять – я дверь на замок.
Тёща в кладовку за свечкой – закрыл на крючок.
Жена в спальню юбку менять – и её на защёлку.
А сам к столу – пробку долой и прямо из горлышка… – одним махом половину.
Жена и тёща крик подняли, тесть в дверь барабанит, а мне всё, как говорится: по барабану. Взял коньяк двадцатилетней выдержки, уселся в кресло и себе потягиваю.
Голова сразу кругом пошла, мысли спутались – от постоянных недопиваний, думаю.
Тут и двенадцать пробило…
Вот так я и покончил с коньяком двадцатилетней выдержки.
А вообще хорошо праздновать Новый год в узком семейном кругу, в тёплой, домашней обстановке.
Декабрь, 1988 г.