На стене, на гвоздике, где обои в розочках,
над диваном бархатным с мишурой не в лад
на шнурке подвешена, а когда-то грозною,
злой и неуступчивой с недругом была.
Рукоять, истёртая пятернёй казацкою,
триста лет, наверное, шашке той уже.
Если б рассказала нам про войну гражданскую -
сколько душ погубленных на её душе!
Где была откована, чья была избранница,
на боку холодная - в деле горяча,
казаку достойному думала достанется,
чтобы был отчаянным и рубил сплеча.
Только вот история вышла с ней печальная.
Кто-то из наследников спился и продал
эту шашку старую чужаку случайному,
тот с собой её увез, не сказав куда.
И теперь она одна, смотрит равнодушная,
со стены оскалившись, точно осерчав,
от того, что тошно ей в нашей жизни скучной,
ей бы в степь широкую с казаком умчать.
На стене, на гвоздике, где обои в розочках,
над диваном бархатным с мишурой не в лад
на шнурке подвешена, а когда-то грозною,
важною персоною шашка та была.