Видимо, все.
В стакане, захлебываясь, тону,
закусывать одиночеством успевая.
Тело не в силах выбросить Из дому
на путь проходящего мимо трамвая.
Эхо! Мой сговорчивый собеседник!
Только ты слышишь зов!
Ты со мной не из-за денег
готово поддержать разговор.
Ты теперь так часто стало
играть роль психоаналитика.
Тебе удалось - честь да слава! -
разобрать мою душу до винтика.
Ну сколько поддакивать можно,
кивать невидимой бОшкою бойко?
Я же любовью торгуюсь безбожно!
Я же гордость швырнул на помойку!
И за то ли мне уготована кара:
в камере-квартире одиночной
задыхаться от паров перегара
продукции ликеро-водочной?
Пожизненно слушать за то ли мне
свои отголоски слов,
которые возвращаются долями
составляя основу основ?
Вот уже и замолчали настенные,
а все нет сносу сердцу.
Закрываю глаза и тенью я
укрываюсь, чтобы согреться.
Вот и свет не такой уж и резкий,
дыхание стало ровнее...
Скоро, мой друг бестелесный,
буду с тобой наравне я!
...
А знаешь, в доме не слышно эха
(оно погибает при отсутствии пустоты),
когда в помещении два человека
и когда один из них - ты.