разговорное я - молчательное.
нести чушь, впрочем, можно до бесконечности.
мы не виделись.. более вечности?
буковка "М" на бумаге, большая, воспоминательная.
"кем вы хотели бы стать: тайной или проблемой?" -
нас на паре преподаватель, как маленьких, спрашивал.
первую раскрывают, ко второй применима
насильственно смерть.
а меня, как ошибку, зачеркнуть, стереть.
как-то звонили, тебя искали,
мне не нашлось, что ответить.
"вы подруга?" - наверное, да.. подруга.
но только не очень.
это, как спросонья утро от ночи
в разгаре зимы распознать нельзя.
"нет, мы знакомы едва. какие друзья."
у тебя - ручка на моих руках.
у меня - в каждой руке по ручке.
или по звонкой клавише в пальцах,
будто
рук этих у меня, как минимум, пять.
листы подо мною горят. тогда и опять.
у меня в шкафу нуменор, изумрудный город.
а снаружи - зеленая миля, дорога из ртутного кирпича.
мое имя несет за собою оттенок моря,
горе
и наркомана, который давно с него заторчал.
твое имя - крылатое. птица, созданье имбирное,
растение вечнозеленое с шипами зефирными
(или как называются эти милые сладкие?).
одиночество, ты ли в сети?
одиночество - письма тебе украдкою.
одиночество - это врач, что вколол эвтаназию.
это замена шкафом, кладовочным кайфом целой евразии,
как, впрочем, и мира, опостылевшего до безобразия.
ты когда-то просила меня настрочить о раздвоении личности.
это будет ванильным до неприличности,
если одна моя "личность" индифферентная и непримечательная,
а другая - созерцательная, рифмы тебе слагательная.
но не прилагательная
в избытке таком прилагательных.
и если писалось в прозе все,
то вышла бы
бутафория сослагательных.