Вот опять я иду вдоль продольных выступов стен,
Вдоль пустынных кварталов и сопревших руин древних терм.
Тонко чувствуя дух долгожданной свободы,
Разжигая в душе память будней далёких походов,
Задеваю неплотную цепь беспокойно разрозненных сцен.
Ослепительный блеск серебром выедает зеницы,
Над высоким синеющим лесом бунтуют остроглазые птицы.
Робкий голос ветвей тихо шепчет о Деве,
От которой злой Зверь вдохновляется в гневе,
И внедряется в мир повседневный в микрочастицах…
Эти птицы в полёте похожи на груду солярных крестов,
Быстроходным, скользящим абрисом они обводят фигуры домов.
Непреклонность обсессий бьёт копытом по сердцу,
В незаконченной пьесе отворяется дверца,
Я иду чернотропом осенних ненастий веков…
Как прекрасно смотреть в чистоту инфракрасных светил,
Там где стынут глубинные тайны их вспышек при сбросе внешних слоёв.
Беспрерывный цейтнот глушит формы их песен...
Плутовской кукловод пополняет в процессе
Шеренги своих безропотных марионеток.
Всех сопливых кокеток он опять оставил без крова,
Видно всю красоту променяли за возможность большого улова.
Охмурённый бродяга тяжко спит под скамейкой,
Он сегодня не ел, всем ведь жаль и копейки,
А в имущих кругах, снова не то, на второе…
Этой ночью опять я блуждал по мирам в поисках призрачной кошки,
Я нашел ёё в лиловых кустах юной амурской сирени.
В ёё пламенный взгляд, словно ветер в окошко,
Пробралась безумная страсть к моим теплым, кровавым ладошкам,
Без которых она не способна скрывать свои тени…
05.02.2004 г.