Упало сердце, больно приземлившись
На ледяной заснеженный асфальт.
Не опустилось, а упало, покатившись
В морозный, плохо скрашенный, февраль.
И в суете земных забот шагали люди
Под звуки тающего в невидали скерцо.
В лучах софитов на торжественном дебюте
"Я выживу" - шептало себе сердце.
Не опустили глаз, ведь время драгоценно,
Пасуют мяч, измазав в кровь ботинки,
А он назло стучит, живой, но убиенный,
Нередко падая на сточенные льдинки.
Удар и...аут. Мяч теперь вне поля.
Из игроков за ним уж некому идти.
Здесь каждый исполняет свои роли-
Мужчины женщин, а девчата - травести.
"За каменным углом другие жизни"
Так рассудило чье-то маленькое сердце.
Его не ждали, но игра полна сюрпризов:
Кто знает, что там прячется, за дверцей?
Вот и оно не знало... Так подобно людям!
Хотя, куда ему, до них - больших и глупых.
Оно взрастило их до точки абсолюта!..
Как оказалось... в перевернутую лупу...
Средь бела дня в кирпичном переулке,
Где плакал ветер, разгоняя к черту снег,
Никто не слышал сердца гулких стуков...
Никто, что здесь собрались на ночлег.
Убогие... В морозных криках вьюги,
Так лихорадочно, листочками осин,
В лохмотьях пряча посиневши руки,
Дрожат от холода... и голода засим.
Им и слеза не в благо... Непременно стужа
Во лед жестоко влагу превратит...
А ей то что... Мороз, он ведь бездушный.
Настигнет, заколдует и сбежит.
И в проспиртованной крови теряют разум,
Как растворились, будто бы исчезли!..
Лицо.. одежда.. тело.. мысли безобразны!
Вдыхают воздух с пресловутым "если".
Ах, если бы богатство, если б деньги,
Ах, если б люди... Добродушие, однако!
Сначала встаньте с "полежу" на "четвереньки"
И разыщите благо... Отыщите благо!
Святое сердце, что б ты понимало
В пустых надеждах, в окончательных потерях.
Те люди в жизни видели немало.
Достаточно, чтоб выдержать, но сбрендить.
Оно и дальше бы копалось в непонятном,
Но, как бывает по законам сего жанра,
Убрав возможность, сбросив вероятность,
Случилось что-то, якобы нежданно.
Пронзила боль и закружились вихри,
Взметнувшись пылью снежной над землей.
Казалось, все вокруг немедленно затихло,
Схватило маленькое мертвою петлей.
Точней не так: зубами люто впилось,
Пуская кровь, совсем немного что осталась.
А сердце все упрямилось и билось-
"Ведь я же чье-то, ищут, потерялось!".
И на крыльцо упало, прямо на ступеньки,
А от него метнулась молнией собака,
Камнями по бокам, звеня, протенькав,
Поджавши под себя больную лапу.
Смеялись дети, в рыжий хвост прицелясь.
"Зачем? Пусть тварь, но ведь живая!"
Кричало неуслышанное сердце,
Как будто бы могло, как будто лает.
Раскрылась дверь и на пороге дома,
На маленькое тень свою сложив,
Явилась женщина, за криками ведома,
Как с фотопленки, чистый негатив.
Ведь дети, то цветы на грядке жизни,
Но лишь свои. Чужие - сорняки.
И женщина, с надменной укоризной,
Сему не стала ударяться вопреки.
Какое сердце сможет выдержать такое?
Они совсем, совсем еще малы
И что-то еле видное, людское,
Скользнуло под растерянным и злым.
Скользнуло под растерянным и злым
И по щекам краснеющим разлилось,
Упало льдом вторым, шестым, восьмым,
И каждое нечаянно разбилось.
Лежало сердце. Ему не было уютно
В студеный вечер, под открытым небом
Стучать свой ритм на крыльце приюта.
"Ох, лучше бы я было вкусным хлебом."
Спускалась тишина густой вуалью,
По серым улицам со вьюгою стелилась...
Так чье же сердце так бесстыдно замарали?
Глухой удар. И все. Остановилось.