Разорвать небо на пополам, утереться от сочащейся сверху сукровицы,
Глотать воздух, ломая ногти о длинные и невидимые травы, как лески,
Наклониться до самой земли, подобрать красные мокрые тяжелые рукавицы,
И забывать забывать забывать забывать забывать последние слова в пришедшей смске,
Потом пойти, вот туда,
Попробовать поискать вырванное и растерзанное сердце,
Или хотя бы его осколки,
Искать по наитию, не без труда,
По запаху крови, по секретному коду полтора на полтора герца,
Сегодня ночью упала ЕЕ картина, возле кровати на полке,
Найти припорошенный пеплом, грязи кусками камушек,
Холодный как лед камушек, сунуть в карман, в россыпь табака и комочков бумажек,
Едва волоча ноги снова поплестись вдоль дороги,
Почему-то безумно мечтая о глотке молока,
С удивлением замечая на земле тонкие нити растяжек,
Два дня питаться проросшими ростками из зернышек.
Неба теперь нет,
Нет восхода,
Нет заката,
Великолепия лазурного перед тьмой,
Оно умерло, там позади вспоминать об этом не надо,
Чревато,
Наверно это,
Когда шаги не освещены луной.
Надо скорее добраться до места,
Места успокоения и вечного покоя души,
Вон на растоптанных цветах мертвая плачет невеста,
Вообще вокруг много горящих, искороженных машин,
По другому мы не умеем,
Если режет острее острой стали,
К тишине в грудной клетке,
Не сомневайся, я привыкну,
В какой то мере мы все менее человечнее стали,
из-за дымящего автобуса, какой-то небольшой зверек негромко рыкнул,
И если ты останешься в живых,
Если кровь еще будет гулять по твоему организму,
Надеюсь тебе хватит места на руках для осколков зеркал кривых,
Я опущу серебряный, в твое любимое вино,
Когда все встанут на твоей тризне,
Я буду пить за двоих, петь за троих,
Я буду Имя твое говорить разными языками,
Я буду теперь как веревочка среди чужих и своих,
чужих и своих... на шее носить буду найденный в грязи камень.
ио.2011